Джентльмены-мошенники

– Вы плывете на этом корабле? И тоже в Неаполь? Ох, ну надо же! Мисс Вернер, позвольте вам представить…

И он представил меня, даже не покраснев, как старого однокашника, которого не видел несколько месяцев, причем сделал это так нарочито церемонно и неуместно обстоятельно, что я ощутил одновременно смущение, подозрение и отвращение. Я чувствовал, что краснею за нас обоих, но мне было все равно. Учтивость покинула меня совершенно, но я даже не пытался взять себя в руки и достойно выйти из положения. Я лишь бормотал слова, которые Раффлс вкладывал мне в уста, и, без сомнения, выставил себя неуклюжим болваном.

– Так вы увидели мое имя в списке пассажиров и пошли разыскивать меня? Старина Банни! И все-таки я хочу, чтобы вы разделили со мной каюту. У меня чудесная комната на прогулочной палубе, но я опасаюсь, что ко мне могут кого-нибудь подселить. Мы должны позаботиться об этом, пока они не впихнули мне в соседи какого-нибудь чужака. В любом случае нам пора.

Тут в рубку вошел рулевой, а еще раньше, пока мы говорили, на мостик поднялся лоцман. Когда мы спустились, шлюпка как раз отплывала, пассажиры махали платками и пронзительно кричали слова прощания, а когда мы кланялись мисс Вернер на прогулочной палубе, мы почувствовали под ногами глухое медленное гудение. Наше плавание началось.

Однако между мною и Раффлсом не сразу установилось согласие. На палубе он подавлял мое упорное недоумение напором показного безудержного веселья; в каюте маски были сорваны.

– Вы идиот! – прорычал он. – Вы меня выдали – выдали снова!

– Как я вас выдал?

Последнее слово – самое оскорбительное – я проигнорировал.

– Как?! Мне казалось, любой болван поймет, что я хотел, чтобы мы встретились случайно!

– После того как вы сами купили оба билета?

– На борту об этом никто не знает. Кроме того, когда я брал билеты, этой мысли у меня еще не было.

– Тогда вы должны были дать мне знать, когда эта мысль появилась. Вы строите на меня планы и никогда не говорите о них ни слова, ждете, что я сам все пойму благодаря уж не знаю какому озарению. Откуда я мог знать, что вы что-то затеваете?

Мы поменялись ролями. Раффлс почти раскаивался.

– Если честно, Банни, я и не хотел, чтобы вы знали. Вы… вы стали таким благонравным кроликом, в ваши-то годы!

Мое прозвище и тон, которым он все это произнес, успокоили меня, но это было еще не все.

– Если вы боялись писать, – продолжал я, – вы должны были намекнуть мне, когда я поднялся на борт. Я бы все правильно понял, ведь я не такой уж пай-мальчик.

Мне показалось, или Раффлс был и впрямь слегка пристыжен? Если так, то за все годы нашего знакомства это был первый и последний раз; да и то я не могу поклясться, что не ошибся.

– Именно это я и собирался сделать – сказал он, – сидеть в каюте, а потом перехватить вас, когда вы пройдете мимо. Но…

– Вы нашли занятие получше?

– Не то слово.

– Очаровательная мисс Вернер?

– Она правда очаровательна.

– Большинство австралиек очаровательны, – сказал я.

– Откуда вы узнали, что она австралийка? – вскричал он.

– Я слышал, как она говорит.

– Нахал! – со смехом воскликнул Раффлс. – Она гнусавит не больше, чем вы. Ее родители немцы, она училась в Дрездене, а теперь путешествует одна.

– А как у нее с деньгами? – осведомился я.

– Идите к черту! – воскликнул он, и хотя он смеялся, я подумал, что пора сменить тему.

– Но послушайте, – сказал я, – ведь не для мисс Вернер вы притворялись, будто мы не знакомы? Вы ведете игру позатейливей, а?

– Полагаю, что да.

– В таком случае не хотите ли рассказать мне, что это за игра?

Раффлс окинул меня тем прежним осторожным взглядом, который я так хорошо знал. Этот знакомый взгляд, которого я не встречал уже много месяцев, заставил меня улыбнуться, и улыбка приободрила Раффлса – ведь я уже смутно догадывался о его намерениях.

– Вы же не уплывете в лоцманской шлюпке, когда узнаете, Банни?

– И не собираюсь.

– Тогда – помните ту жемчужину, о которой вы писали?..

Я не дождался, пока он закончит.

– Она у вас! – вскричал я. Лицо мое горело, когда я мельком увидел свое отражение в зеркале.

Раффлс, казалось, был ошеломлен.

– Еще нет, – сказал он, – но я намерен завладеть ею до того, как мы прибудем в Неаполь.

– Она на борту?

– Да.

– Но как… где… у кого она?

– У малорослого немецкого офицеришки, нахала с закрученными усиками.

– Я видел его в курительной комнате.

– Это он, он вечно там торчит. Герр капитан Вильгельм фон Хойманн, как указано в списке пассажиров. Он посланник императора по особым делам, и он везет жемчужину.

– Вы выяснили это в Бремене?

– Нет, в Берлине, у одного знакомого газетчика. Стыдно даже признаться вам, Банни, что я нарочно за этим туда поехал!

Я расхохотался:

– Вовсе не нужно стыдиться! Вы делаете ровно то, на что я надеялся, когда мы с вами недавно разговаривали на реке.

– Вы надеялись? – Раффлс вытаращил глаза. Да, пришла его очередь изумляться, а моя – стыдиться пуще прежнего.

– Да, – ответил я, – мне очень нравилась эта мысль, но я не собирался высказывать ее первым.

– Тем не менее вы бы послушали меня тогда, на реке?