Джентльмены-мошенники

– А что мне делать? Я не хочу совершать никаких заплывов до тех пор, пока меня не вынудят. Я начинаю жалеть, что не внял вашему совету, Банни, и не покинул корабль в Генуе. Но у меня нет ни малейшего сомнения, что Мак наблюдал и за кораблем, и за причалом до последнего момента. Именно поэтому он чуть не опоздал.

Раффлс достал сигарету и протянул мне портсигар, но я нетерпеливо покачал головой.

– Я все же не понимаю, – проговорил я. – Почему он гонится за вами? Он не мог догадаться о краже, ведь, насколько ему было известно, жемчужина находилась в полной безопасности. А у вас какие версии?

– Скорее всего, он просто шел по моему следу какое-то время, возможно, с тех пор, как наш приятель Крошей ускользнул из его рук в прошлом ноябре. Были и другие признаки. Не сказать чтобы я не был к этому готов. Но вполне возможно, что это всего лишь подозрение. Пусть попробует взять трофей, пусть попробует найти жемчужину! Какие у меня версии, мой дорогой Банни? Да я знаю, как он попал сюда, словно сам побывал в шкуре этого шотландца, и знаю, что он будет делать дальше. Он проведал, что я уехал за границу, и стал искать мотив; узнал о фон Хойманне и его миссии и сделал однозначный вывод. Прекрасная возможность поймать меня с поличным! Но ему это не удастся, Банни. Попомните мое слово, он обыщет весь корабль и всех пассажиров, как только обнаружится пропажа, но он будет искать напрасно. А вот и капитан зовет немчика в свою каюту. Через пять минут начнется!

Но ничего особенного не началось: ни суеты, ни обыска пассажиров, ни тревожного шепотка. Вместо переполоха на корабле царил зловещий покой, и мне было ясно, что Раффлса немало тревожит тот факт, что он ошибся в своих предсказаниях. Нечто грозное таилось в этом молчании – ведь произошла такая пропажа! Тянулись томительные часы, а Маккензи так ни разу и не показался. На обеде его не было – он ходил осматривать нашу каюту! Я оставил свою книгу на койке Раффлса и, забирая ее после обеда, дотронулся до одеяла. Оно еще хранило тепло чужого тела. Машинально я потянулся к вытяжке – как только я открыл ее, дверца на другом конце захлопнулась. Я дождался Раффлса.

– Хорошо! Пусть поищет жемчужину.

– Вы выкинули ее за борт?

– Считаю ниже своего достоинства отвечать на подобный вопрос.

Он развернулся на каблуках и большую часть дня провел при все той же мисс Вернер. Она была в простом платье из небеленого полотна, в котором выглядела одновременно скромно и нарядно: платье выгодно подчеркивало цвет ее лица, а алые прожилки на ткани оживляли простой крой. В тот день я действительно восхищался ею – ведь глаза у нее правда были красивые, да и зубы тоже, хотя я никогда не признавался себе в этом. Всякий раз я проходил мимо в надежде перемолвиться словечком с Раффлсом, сказать ему, что в воздухе веет опасностью, но он избегал даже смотреть на меня. Поэтому в конце концов я сдался. А потом увидел его в каюте капитана.

Его позвали первым. Он вошел улыбаясь и сидел с улыбкой, когда позвали меня. Каюта была просторная, что вполне соответствовало капитанскому званию. Маккензи сидел на диванчике, на полированном столике перед ним лежала борода; а вот перед капитаном лежал револьвер, и когда я вошел, старший помощник капитана, который позвал меня, захлопнул дверь и встал к ней спиной. Компанию дополнял фон Хойманн, нервно теребивший усики.

Раффлс поприветствовал меня.

– Замечательная шутка! – воскликнул он. – Помните жемчужину, которая вас так волновала, Банни, жемчужину императора, жемчужину, которую не купишь ни за какие деньги? Похоже, ее доверили нашему маленькому приятелю, чтобы он привез ее в Канудл-Дам[39], а бедолага возьми да и потеряй ее! И поскольку мы британцы, они возомнили, будто ее украли мы!

– Уж я-то знаю, что это вы, – вставил Маккензи, кивая на свою бороду.

– Замечательная шутка! – воскликнул он.

– Вы, вероятно, узнаете этот верноподданнический, полный патриотизма голос, – сказал Раффлс. – Смотрите, это наш старый приятель Маккензи из Скотленд-Ярда, прибыл из самой Шотландии!

– Дофольно! – крикнул капитан. – Фы дадите сепя опыскать, или мне фас застафить?

– Как хотите, – ответил Раффлс. – Но вам не будет никакого вреда, если вы дадите нам играть по правилам. Вы обвиняете нас в том, что мы проникли в каюту капитана фон Хойманна сегодня ночью и стащили эту дурацкую жемчужину. Что ж, я могу доказать, что пробыл в своей комнате всю ночь, и не сомневаюсь, что мой друг сможет доказать то же самое.

– Еще как смогу! – негодующе отозвался я. – Юнги могут засвидетельствовать.

Маккензи засмеялся и покачал головой над собственным отражением в полированном красном дереве.

– Да уж, хитро придумано! – сказал он. – И скорей всего, сработало бы, если б меня не было на борту. Но я только глянул на ихнюю вытяжку и скумекал, что знаю, как они провернули это дельце. Так или иначе, капитан, разницы никакой. Я просто защелкну наручники на этих молодчиках, а потом…