Читаем Джентльмены-мошенники полностью

Я воспроизвожу послание как есть, на одном дыхании – а тогда у меня самого перехватило дыхание, но я не привожу инициалов в конце, которые довершили сюрприз. Вне всякого сомнения, они обозначали имя одного врача, получившего рыцарское звание, до приемной которого было рукой подать от Вир-стрит и который когда-то называл меня родичем, посланным ему за грехи. А как он только не титуловал меня впоследствии! Меня клеймили позором семьи, но мне всегда чудилось, что у почтенного родственника так и просятся с языка более сильные выражения. Что посеешь, то и пожнешь, сам стелил постель, сам в ней спи. Если я возымею наглость еще раз сунуться в этот дом, вылечу отсюда гораздо быстрее, чем вошел… Все это и даже больше самый близкий оставшийся у меня родственник мог сказать несчастному в лицо, мог дернуть шнур звонка и дать бесчеловечные указания слуге – и вдруг он смягчается до такой телеграммы! Нет слов, чтобы описать мое изумление. Я буквально не верил глазам своим. Тем не менее их свидетельство все больше убеждало меня, ибо послание было совершенно в духе отправителя. Краткое до скаредности, до смешного категоричное, экономящее полпенни за счет смысла, но не скупящееся на “мистера” Матьюрина – как есть мой выдающийся родственник, от плеши до мозолей. Да и все прочее, если подумать, вполне на него походило. Он славился склонностью к благотворительности – в конце концов, репутацию надо поддерживать. Может, поэтому, а может, из-за внезапного порыва, на который иногда способны даже самые расчетливые люди: утренние газеты за чашкой чаю, случайно увиденное объявление – и все остальное на почве угрызений совести.

Да, на это стоило поглядеть своими глазами, и чем скорее, тем лучше, хотя работа камнем висела на мне. Я писал серию статей о тюремной жизни, стараясь вонзить перо в самое сердце системы. Филантропический литературный ежедневник публиковал мои “разоблачения”, причем самые тяжкие – с наибольшим смаком, а условия сотрудничества если и не вполне подходили для творческой работы, вполне устраивали меня, обеспечивая безбедное существование. Случилось так, что мой первый чек пришел как раз с восьмичасовой почтой, и вы поймете мое положение, если я скажу, что мне пришлось обналичить его, дабы приобрести “Дейли мейл”.

Что можно сказать о самом объявлении мистера Матьюрина? Если бы я разыскал его, оно говорило бы само за себя, но у меня его нет, и я помню только что-то о “сиделке-мужчине и компаньоне”, который “нужен для ухода за пожилым джентльменом слабого здоровья”. Сиделка-мужчина! В конце стояла совсем уж нелепость: “щедрый оклад для выпускника университета или частной школы” – и внезапно я понял, что получу это местечко, если приду по объявлению. Какой еще “выпускник университета или частной школы” мечтает о такой работе? Да и найдется ли хоть один подобный кандидат в таком же стесненном положении? И потом, мой смягчившийся родственник – он не просто обещал поговорить обо мне, он был тем самым человеком, к которому естественно было бы обратиться в подобном случае! Разве могут чьи-нибудь рекомендации соперничать с его советом в таком вопросе, как выбор сиделки? И неужели подобные обязанности непременно отвратительны и тошнотворны? Обстановка уж точно будет получше, чем у меня, особенно на моем чердаке, к тому же еда и все прочие условия, о коих я мог лишь мечтать, возвращаясь в свое омерзительное пристанище. Поэтому я заглянул к старьевщику, где новичком был разве что в своей нынешней роли, и уже через час красовался на крыше конки в приличном, хотя и старомодном костюме, слегка траченном молью, и в новой соломенной шляпе.

В объявлении был указан адрес квартиры, находящейся в Эрлс-Корт. Чтобы добраться до нее, мне пришлось совершить путешествие по пересеченной местности, прокатиться на поезде Метрополитан-Дистрикт-лайн[41] и под конец пройти семь минут пешком. Было уже далеко за полдень, когда я наконец достиг Эрлс-Корта и шагал по деревянной мостовой[42], приятно пахнувшей свежей смолой. Это было восхитительно – снова очутиться в цивилизованном мире. Тут были мужчины в пальто и дамы в перчатках. Единственное, чего я боялся, – как бы не столкнуться с кем-нибудь из старых знакомых. Но сегодня мне везло, я нутром чувствовал. Я получу эту работу и смогу иногда вдыхать запах деревянных мостовых, бегая по поручениям. А может, мой подопечный захочет однажды прокатиться в кресле-каталке?

Добравшись до места, я забеспокоился. Это был маленький дом в переулке, и я пожалел доктора, чья табличка висела на ограде перед окнами первого этажа: ему, должно быть, приходится туго, подумалось мне. Но себя жалеть было приятнее. Я окунулся в воспоминания о квартирах получше этих. Здесь и балконов-то не было. Швейцар без ливреи. Нет лифта, а ведь мой инвалид живет на четвертом этаже! Карабкаясь наверх – эх, если б не довелось мне жить на Маунт-стрит! – я столкнулся с удрученным субъектом, спускавшимся вниз. Румяный молодец в сюртуке распахнул мне дверь.

– Здесь живет мистер Матьюрин? – осведомился я.

Перейти на страницу:

Все книги серии Винтажный детектив

Только не дворецкий. Золотой век британского детектива
Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

Золотой век британского детектива — это Г. К. Честертон, Агата Кристи, Дороти Л. Сэйерс; это автор «Винни-Пуха» А. А. Милн, поэт Сесил Дэй-Льюис, а также множество очень разных и оригинальных авторов, многие из которых совершенно неизвестны русскому читателю. Все они принадлежали к одному кругу, общались, дружили и превратили написание детективов в увлекательную интеллектуальную игру. Они создали Детективный клуб с целой системой правил и ритуалов, сочиняли коллективные опусы и пытались разгадывать реальные преступления. Все это легкомысленное, веселое творчество пришлось главным образом на двадцатые-тридцатые годы XX века — мирный промежуток между двумя страшными войнами. Тревожная, бесшабашная, ностальгическая эпоха застыла в детективных рассказах, словно муха в янтаре, — читателю остается лишь перевернуть страницу и погрузиться в этот интереснейший мир. Книга проиллюстрирована рисунками из журналов 1920-1930-х годов, снабжена предисловием, комментарием и глоссарием в картинках.

Джозефина Белл , Рой Викерс , Сирил Хейр , Эдгар Джепсон , Эдмунд Бентли

Классический детектив
Джентльмены-мошенники
Джентльмены-мошенники

В сборник "Джентльмены-мошенники" вошли рассказы Гая Бутби, Эрнеста Уильяма Хорнунга и Фредерика Ирвинга Андерсона – писателей, прославившихся на рубеже XIX и XX веков своим необычным подходом к криминальному жанру. Их герои обаятельны, дьявольски умны и безупречны почти во всех отношениях… но играют они на другой стороне поля. Это не гениальные сыщики, раскрывающие запутанные преступления, а гениальные мошенники, с блеском проворачивающие аферы столь тонкие и сложные, что у читателя захватывает дух, полиции же остается лишь кусать локти. Будучи истинными джентльменами, они не применяют насилия, не отнимают последнего – изящно балансируя на грани преступления и высокого искусства, они превыше всего ценят красоту замысла и виртуозность его воплощения.

Гай Ньюэлл Бусби , Фредерик Ирвинг Андерсон , Эрнест Уильям Хорнунг

Классический детектив
Джентльмены-мошенники
Джентльмены-мошенники

В сборник "Джентльмены-мошенники" вошли рассказы Гая Бутби, Эрнеста Уильяма Хорнунга и Фредерика Ирвинга Андерсона – писателей, прославившихся на рубеже XIX и XX веков своим необычным подходом к криминальному жанру. Их герои обаятельны, дьявольски умны и безупречны почти во всех отношениях… но играют они на другой стороне поля. Это не гениальные сыщики, раскрывающие запутанные преступления, а гениальные мошенники, с блеском проворачивающие аферы столь тонкие и сложные, что у читателя захватывает дух, полиции же остается лишь кусать локти. Будучи истинными джентльменами, они не применяют насилия, не отнимают последнего – изящно балансируя на грани преступления и высокого искусства, они превыше всего ценят красоту замысла и виртуозность его воплощения. Без иллюстраций.

Гай Ньюэлл Бусби , Фредерик Ирвинг Андерсон , Эрнест Уильям Хорнунг

Классический детектив

Похожие книги