Джентльмены-мошенники

– Ага, – отозвался румяный молодец с развеселой ухмылкой на физиономии.

– Я… я пришел по поводу его объявления в “Дейли мейл”.

– Вы уже тридцать девятый! – воскликнул румяный. – На лестнице вы встретили тридцать восьмого, а ведь еще не вечер! Простите, что разглядываю вас. Да, предварительное испытание вы прошли и можете войти. Вы один из немногих. Большинство мы приняли после завтрака, но теперь швейцар сразу заворачивает самые безнадежные случаи, и последний парень был за двадцать минут первым. Проходите.

Меня провели в пустую комнату с большим эркером, благодаря которому мой румяный друг смог осмотреть меня еще придирчивее при хорошем освещении – это он проделал без тени ложной деликатности, а затем посыпались вопросы.

– Университет окончили?

– Нет.

– Частную школу?

– Да.

– Какую?

Я ответил, и он вздохнул с облегчением.

– Наконец-то! Вы первый, с кем мне не пришлось спорить по поводу того, что является, а что не является престижной частной школой. Вас выгнали?

– Нет, – ответил я, замешкавшись, – нет, не выгоняли. И вы, надеюсь, меня тоже не прогоните, если я, в свою очередь, задам вам вопрос?

– Конечно, задавайте.

– Вы сын мистера Матьюрина?

– Нет, меня зовут Теобальд. Вы могли видеть мое имя внизу.

– Врач? – догадался я.

– Его врач, – уточнил Теобальд с удовлетворенным видом. – Врач мистера Матьюрина. По моему совету он собирается нанять компаньона, который помогал бы ему, и он хочет, чтобы это был джентльмен, если удастся такого найти. Пожалуй, он с вами поговорит, хотя за весь день он побеседовал только с двоими или троими. Есть кое-какие вопросы, которые он предпочитает задавать сам, и не стоит попусту вертеться вокруг да около. Поэтому я, пожалуй, доложу ему о вас, прежде чем мы двинемся дальше.

И он скрылся в комнате, которая находилась ближе всего к выходу, насколько я мог слышать, так как квартирка была очень маленькая. Однако нас разделяли две запертые двери, и мне приходилось довольствоваться доносившимся сквозь стену бормотанием, пока доктор не вернулся за мной.

– Я убедил моего пациента поговорить с вами, – прошептал он.

– Я убедил моего пациента поговорить с вами, – прошептал он, – но, должен сказать, за результат не ручаюсь. Ему очень трудно угодить. Приготовьтесь – он ворчливый инвалид, и не обольщайтесь – если и получите местечко, это та еще синекура.

– Можно узнать, что с ним?

– Конечно – когда получите место.

Доктор Теобальд вышагивал впереди с таким профессиональным достоинством, что я не мог не улыбнуться, следуя за фалдами его сюртука в комнату больного. Но эту улыбку я оставил за порогом темной комнаты, вонявшей лекарствами и мерцавшей склянками. В полутьме на постели лежал костлявый человек.

– Подведите его к окну, подведите к окну, – тявкнул писклявый голос, – и давайте посмотрим на него. Приподнимите штору. Да не настолько, черт возьми, не настолько!

Доктор воспринял ругательство как вознаграждение. Я уже не жалел его. Теперь мне стало совершенно ясно, что у него один-единственный пациент, который не сильно его обременяет. Я тут же решил, что не так-то много нужно умения, чтобы мы вдвоем удержали его в живых. У мистера Матьюрина, однако, было такое бледное лицо, какого я ни разу в жизни не видывал, а зубы блестели в полумраке так, словно иссохшие губы никогда не смыкались – даже когда он говорил, – и вам вряд ли удастся вообразить что-нибудь более жуткое, чем не сходящая с его лица спокойная ухмылка. С этой ухмылкой он и изучал меня, пока доктор придерживал штору.

– Так вы считаете, что сможете ухаживать за мной, а?

– Уверен, что смогу, сэр.

– В одиночку, подумайте! Я больше никого не держу. Вам придется готовить себе жратву, а мне мою бурду. Думаете, справитесь?

– Да, сэр, думаю, справлюсь.

– С чего это? У вас есть опыт такого рода?

– Нет, сэр, никакого.

– Тогда почему вы делаете вид, будто есть?

– Я всего лишь хотел сказать, что сделаю все, что в моих силах.

– Всего лишь, всего лишь! Надо думать, вы всегда делаете все, что в ваших силах?

Я понурился. Не в бровь, а в глаз. И что-то эдакое было в моем инвалиде, что заставило меня проглотить уже готовую вырваться ложь.

– Нет, сэр, не всегда, – просто ответил я.

– Хе-хе-хе! – захихикал старый мерзавец. – Хорошо, что вы это признаете! Да, хорошо, сэр, очень хорошо. Если бы вы не сознались, вас бы уже вышвырнули вон, с лестницы бы спустили! Но вы спасли свою шкуру. Вы можете больше. Так значит, вы окончили частную школу, и школа ваша очень хорошая, но вы не учились в университете. Верно?

– Совершенно верно.

– Что же вы делали по окончании школы?

– Я получил наследство.

– А потом?

– Растратил его.

– И с тех пор?

Я стоял как осел.

– И с тех пор, я спрашиваю?

– Один мой родственник расскажет вам, если спросите. Он выдающийся человек, и он обещал замолвить за меня словечко. Сам я, пожалуй, больше ничего не скажу.