Джевдет-бей и сыновья

— Я так думаю, это из-за твоих шикарных костюмов, — сказал Мухиттин. — Ты всегда приходил в училище таким разряженным, да еще и с трубкой. Неудивительно, что твой вид вызывал в мальчике из бедной семьи чувство неполноценности.

— Ну, ты и скажешь! Он, между прочим, не меня, а вас боялся. И больше всего, похоже, тебя. Я как почитал твой журнал, холодным потом покрылся, словно температура подскочила. Потом, конечно, рассмеялся. Вот чего-то такого, что в тебе — нет, в нас во всех — есть, он и боялся. Ладно, не делай кислую физиономию. Эту тему мы пока отложим…

— Вот и хорошо.

— Хотя нет, не отложим! — повысил голос Омер. — Я все выскажу! Вам ведь интересно, чем я занимался, что я сделал, не так ли? О тебе я тоже скажу, но сначала заглянем в свиток моего ангела. Посмотрим, что он записал. Я…

— Не слишком ли высоко ты себя ценишь? — спросил Мухиттин. Вид у него был довольный.

— Я теперь землевладелец. Помещик… Рефику это слово, правда, не нравится… Пошли к нотариусу, и готово дело! Помолвку разорвал…

— Разве для того, чтобы разорвать помолвку, нужно обращаться к нотариусу? — поинтересовался Мухиттин.

— Да нет же, у нотариуса он сделку оформлял! — сказал Рефик. — Омер, а не нужно ли теперь будет обратиться в кадастровое управление?

— Один выпил, другой нет, но оба как пьяные, честное слово! — пробурчал Мухиттин.

— А ты пей свой чай. Тебе алкоголь нельзя! — сказал Омер. — Так вот, я разорвал помолвку Как это получилось? Если близится день свадьбы, а жених где-то прячется, что делать невесте и ее родственникам? Только и остается, что письма писать. Да, Мухтар-бей написал моему дяде. Если бы ты, Мухиттин, его прочитал, хохотал бы до слез. Правда, теперь, может, и нет, не знаю. Хвала Аллаху, они не стали устраивать пошлых сцен, не потребовали назад обручальное кольцо… Вот, рассказал!

— Хорошо, а там, в поместье своем, что ты делаешь? — спросил Мухиттин.

— Потом, чур, твоя очередь… Встаю ранним утром, думаю, чем бы заняться. Посмотреть генератор, починить мотор грузовика, смазать водяной насос или еще что-нибудь в этом духе. До недавнего времени я не был там хозяином, так что больше ни за что не принимался. Теперь нужно будет заняться землей. Езжу в Кемах по всяким мелким делам или в Эрзинджан повидаться с приятелями. Да, у меня там есть знакомые: губернатор, врач… Играем в покер, беседуем, пьем ракы. Вот и все. Нравится? Теперь ты рассказывай. Или ты, Рефик.

— Я тебе уже недавно говорил, но для Мухиттина повторю. — И Рефик пересказал все то, что уже говорил Омеру, а потом спросил у него: — Что Мухтар-бей говорит обо мне?

— Да… Никогда не думал, что ты до такого дойдешь! — сказал Мухиттин.

— Ничего он о тебе не говорил. Но ты ему, по всей видимости, нравишься. А вот меня он не любил, я это точно знаю.

— Вы из-за чего-то поссорились?

Омер неожиданно вскипел:

— Сейчас очередь Мухиттина! Мухтар-бей не любил меня, мне ли этого не знать! Один мой вид напоминал ему, какую глупую он прожил жизнь!

— Слишком уж большое значение ты себе придаешь! — сказал Мухиттин. Потом смягчил тон: — Не сердись, дружище. Мы, конечно, знаем, какой ты человек… — и начал жевать кусок колбасы.

— Э, ты давай рассказывай! Или так и будешь молчать? И не пьешь, и о себе ничего не говоришь! — возмутился Омер. — Тогда уж, в самом деле, не приходил бы…

— Ладно, я тоже выпью! — внезапно сказал Мухиттин и встал из-за стола.

— Ну и ну! Вот молодец! — проревел Омер. — Вот это я понимаю, дружба! Настоящий друг…

Глава 57 МЕДУЗЫ

…в такие минуты и познается!

«И зачем я это сказал?» — спросил себя Мухиттин. Он давно запретил себе пить и сейчас, с одной стороны, думал, что вреда от пары рюмок не будет, а с другой — боялся, что сочтет глупыми убеждения, которые заставили его отказаться от выпивки.

— Ну, раз уж решил, так пей! Вот, возьми.

Мухиттин взял у Омера стакан.

— Не думай только, что я пью, потому что ты меня убедил.

— Знаю, знаю, ты не из тех, кого можно убедить. Ты сам кого хочешь и убедишь, и обольстишь, и с пути собьешь. Шайтан ты! Это мы знаем… Не знаем только, какой шайтан тебя превратил в пантюркиста. — И Омер, усмехнувшись, осушил свой стакан.

— Отравлен ты, отравлен! Отравлен культурой! Ты… ты… медуза, вот ты кто! Понял?

— Почему медуза? — удивился Омер. — Это что, поэтическая метафора?

— А я вот совсем не люблю медуз, — сказал Рефик.

Мухиттин неожиданно рассмеялся:

— Сам не знаю! Сказалось почему-то.

— Ну, молодец! — заорал Омер и вскочил со стула. — Знаешь, что я сейчас сделаю? Я тебя расцелую! Я еще вполне трезв, так что никто не скажет, что это спьяну.

Решительными шагами подойдя к Мухиттину, Омер склонился к нему и расцеловал в обе щеки.

— Ну вот, теперь лед между нами сломан, правда? — сказал Рефик.

Мухиттин почувствовал, что попал в ловушку, но постарался не придавать этому особого значения. «Для разнообразия и это можно пережить!» — сказал он себе, чтобы успокоиться, и отпил ракы из наполненного Омером стакана. Потом отпил еще и, подумав, что раз уж начал пить, то нет разницы, глоток выпить или бочку, разом осушил стакан.