Джихад одинокого туриста

Взгляд Майкла, вопль – мозг получил драгоценный пендель. Горячие восточные ребята – насколько вы азартны, хлопцы?

– Загоняй пленных в машину и валите!

– Куда?!!

– Насрать! За первый поворот! Саша, падай!

Встав на четвереньки и порысив к заграждению, я подал пример. Саша упал в обнимку с пулеметом и откатился к ограде, как настоящий военный. В следующую секунду пылью и обломками взорвался бетонный блок – пулеметчик брал прицел. Два хлестких раската пришли с запозданием. Я подполз к заграждению и вжался в него спиной, понимая, что оно не спасет от пули калибра водопроводной трубы. Естество орало «нет!».

На хрен! Скрипя зубами, Миша пинками гнал калек к вэну. Машина визгнула шинами, едва последняя нога покинула асфальт. Звонкое «бам» по кузову. Заднее стекло осыпалось, из открытой дверцы кто-то выпал. Удары крупнокалиберного хлыста перекрыли звук шин. Дальняя сторона дороги обильно брызнула каменными осколками и пылью. Вэн влетел в материализовавшуюся тучу и исчез. Щелканье бича стало непрерывным, но пулеметчик отставал от событий – темп жизни в Ярославле покруче арабской глубинки. Ганмэн сорвал зло на второй машине – пустой кузов закачался и загудел. Пули протыкали корпус и втыкались в склон, дробя камни. Вжик – бум – бах!

Отвернувшись от летящего стекла, я воткнулся взглядом в безумные глаза Саши. Тот моргнул, гася безумные огни, превратившись в сильно озабоченного мужика за сорок, лежащего на пузе за низким бетонным бортиком.

Пулемет смолк, завалив пост мусором и занавесив пылью. Саша облизал губы и почесался. Я чихнул. И, отложив автомат, под взглядом напарника вытащил на божий свет обе гранаты. Поизвивавшись, как дама, стягивающая колготки в тесной примерочной, снял со спины дробовик, выложив свое добро по соседству с автоматом.

Разглядывая мой арсенал, Саша вполголоса спросил:

– У нас есть план? Или… Ты что задумал, камикадзе?

Кивнув головой на ограждение и сглотнув, я кое-как совладал с подрагивающим подбородком.

– Они в азарте. Кинутся скопом догонять – поимеем их на въезде. На скорости тут не проскочишь, – кивок на разбитую патрульную машину возле въезда.

– А должны?

– Сейчас увидим.

Сашка помолчал.

– Дай одну.

– На, – железный кругляш перекочевал на ту сторону проезда.

Мы замолчали. Повлиять на события было уже невозможно. Оставалось ждать и надеяться. Я научился этому сравнительно поздно, восстановившись на дневном после армии. Избыток адреналина, свободного времени и здоровья я решил потратить на курсах трюкачей. Контора специализировалась на падениях с высоты. В основном – на воду.

По большей части мы просто дурачились на пятиметровке. Тренер забил на нас, довольствуясь пятиминутным инструктажем в начале каждой тренировки. День на третий, три двадцатилетних обалдуя (и я в том числе), подначивая друг друга, забрались на десятку. Мы уже знали, что дурачества заканчиваются на семи метрах, но там уже наскучило – кипевший адреналин искал выход. Слетев с самого верха по разу самым простым способом, мы вознамерились исполнить полный оборот назад. Ошибка могла обернуться компрессионным переломом – на десятке не шутят. Толпа одногодок внизу замолкла, поедая нас глазами. Нам было не до них – встать спиной к краю было стремно. Первым ушел вниз крепкий и решительный парень по имени Сергей. Не чисто, но для первого раза – прилично. Я шел вторым. Зафиксировавшись и начиная заваливаться, я осознал – либо я тупо выполняю все, сказанное тренером, либо даю волю рефлексам… и всплываю со сломанным хребтом. Именно в то мгновение я научился включать принцип – «делай что должен, и будь что будет»…

Если обе машины «сломя голову» кинутся вдогон, пулемета и дробовика на них – выше крыши. Если одна из тачек отстанет… Значит, я плохо разбираюсь в людях.

Пытка временем не затянулась – судя по звуку, за забором кто-то ехал. Я поднял с асфальта железное яйцо и отогнул усики. И какое у нас замедление?

Не выдержав, краем глаза глянул за ограду – несутся, красавцы.

– Кидаем вместе. Потом моя первая, твоя – вторая.

– Лады.

Выдрав кольцо и глядя в землю, я вслушивался в приближающийся звук. Пожалуй – пора. Средний палец отогнулся, звякнула отскочившая чека. Произнеся «Раз», я отвел руку назад. На счет «Два» рука пошла вперед, выпуская стальное тельце из мокрой ладони.

– Три.

Пальцы сжали скользкую шейку приклада.

– Четыре.

За оградой дважды грохнуло. Я встал на колени, вознося молитву и «Мосберг». Пикап, разметав сизую дымку взрывов, замедляясь, накатывал на меня. Латунная точка мушки села на лобовое стекло. Спуск. Картечь внесла в салон побелевшее стекло. Пикап дернулся влево, из кузова что-то выпало. Возможно – кто-то. «Мосберг» лязгнул, качнулся и долбанул вторично. Оглушающий грохот очереди справа и мой выстрел совпали. Водительская дверь стала богаче на полтора десятка дырок. На прочее я не отвлекался – убьют так убьют. А у меня имелось незаконченное дело.