Джихад одинокого туриста

Однако я отвлекся. Дорожка свернула, показав вдали пустую, как головка юной секретарши, трассу. По обочинам пошли домишки. Пока – нечасто. Сгоревшая заправка и пара до недавнего времени вполне цивильных, а ныне – разгромленных коттеджей обозначали начало цивилизации – мы явно приближались к городу. По правой стороне нарисовался явный гипермаркет с большой стоянкой. О боже! Цивилизация с большой буквы!

Наша дорожка выходила прямо на его стоянку. Озираясь, мы медленно проехали через нее. Брошенные тележки, разбросанные по асфальту пустые упаковки, обрывки бумаги. Асфальт перед входом был усеян битым стеклом – похоже, магазин брали штурмом. Перед въездом на парковку раскорячился пикап, как две капли воды похожий на наш. Порыжевшие, обгоревшие ободья, закопченный кузов. Растрепанный выстрелами асфальт немного оплавился под обгоревшей машиной. От машины несло гарью и чем-то сладковато-кислым.

– Тормози.

Иван тормознул неподалеку от входа – развороченного стеклянного куба. Часть стекол осыпалась, двери выбиты. Похоже – бампером.

Мы огляделись.

– Торчим, как прыщ на заднице, – резюмировал Иван.

– Внутрь въедем?

– Попробую.

Пикап подъехал к дверям, сунув «морду» внутрь.

– Саша, верх проходит?

– Проходит. Давай помалу.

В хрусте битого стекла мы вкатились в предбанник. Хлопки дверец, эхо. Акустика – под стать театру.

Бывать в оскверненном храме торговли до сих пор не доводилось. Разгром был основателен – стоящие и опрокинутые там и сям тележки и палеты, вскрытые коробки на «ковре» из раскиданных бумаг, тряпок, платьев и нижнего белья. По сравнению с основным торговым залом это были цветочки. К ягодкам в громадный зал вела «тропа» из раздавленных упаковок сока, бесчисленных разбитых банок и бутылок. Там начинались джунгли из поваленных стеллажей, благоухающие тяжелым амбре продуктового перегноя.

Поглядев в сторону завалов торгового зала, я вопросительно взглянул поверх крыши – Терминатор с отсутствующими глазами нежно поглаживал малокалиберную «САУ» по филейной части.

– Саша?

– А! – Терминатор очнулся. – Чего стоим?

– Пошли найдем лестницу на крышу. Надо осмотреться.

Искомое отыскалась рядом – душный лестничный колодец и вожделенная дверь в конце пути. Дыра с лохматыми краями в филенке обозначала недавнее местопребывание замка. Выйдя из надстройки, смахивающей на бетонный скворечник, мы оказались среди необозримого моря горячего битума. Бортик крыши маячил где-то на горизонте. Сориентировавшись по сторонам света, я направился к нужному краю по черной, разогретой массе, чуть пружинившей под ногами. Подошвы отлипали от крыши с тихим чмоканьем. Чпок-чпок.

Ну вот и край – бетонный бордюр в полметра высотой. За ним, ниже, в десяти метрах – выжженный солнцем газон. Дальше виднелась трасса, упирающаяся в город. Не подходя вплотную к бортику, я остановился – хотелось «прочувствовать атмосферу» перед изучением деталей.

Не считая одинокого столба дыма в отдалении, город казался тихим и безмятежным. Как нашкодивший пацан в ожидании разборок с предками. Утопающие в зелени частные кварталы. Толпы жилых высоток ближе к центру. Чуть сбоку от центра высилось подобие московского Сити – пяток настоящих небоскребов. На сколько хватало глаз, на улицах не просматривалось никакого движения – город вымер. Посреди предгрозового покоя коптила свеча, этажей на двадцать, втыкая косой столб черного дыма в вечереющее небо. Мда.

Отведя глаза от полыхающего здания, я стряхнул минорный настрой. Наверх лез не ради острых впечатлений. Ладно, приступим-с.

Пара шагов к краю – показалась полоса шоссе, разделенная широченным, выгоревшим газоном. Потоков беженцев или оккупантов – не наблюдалось. Брошенные машины редким пунктиром обрамляли трассу, уплотняясь к кольцевой. За ней четкой границей города виднелись частоколы солидных заборов и крыш частных домов, выстроившиеся с идеальным порядком македонской фаланги. Частный сектор для состоятельных граждан тянулся с пару километров вглубь, сменяясь кварталами высотных домов. Я прищурился, рассматривая место въезда – там просматривалось нечто, напоминающее заставу или блокпост.

Вспомнив про бинокль, я извлек оптику, наведя ее на въезд. Дело кисло – несколько машин, брошенных у обочины, сужали проезжую часть до бутылочного горлышка, почти полностью перегороженную поставленным поперек грузовиком. Кузов завален мешками с песком, с уже привычным пулеметным стволом за ними. Просматривались и головы – застава не пустовала. За постом дорога ныряла под эстакаду, замыкавшую обзор. Карта утверждала, что дальше дорога продолжалась проспектом, тянущимся аж до побережья. Ну и ладно.

– Люди, чьи вы? – пробормотал я, вглядываясь в точки голов за мешками. На головах не видно касок. Хотя – не аргумент. По уставу живут только в Кантемировской дивизии.

– Что думаешь, Саш? – Я кивнул на пост.

– Хрен знает. Для нас все едино – в таких местах все сперва стреляют, а потом спрашивают…

– Опа, это что?