Джихад одинокого туриста

На трассе показался небольшой караван – пара туристических автобусов и один пикап неспешно рулили в сторону города. Автобус, шедший вторым, включил поворотник, и оба лайнера, приняв вправо, синхронно съехали на обочину, поднимая золотистый пыльный шлейф. Пикап «в голове» прозевал остановку подопечных. Заметив отставших, он тормознул и, воткнув заднюю, вернулся, остановившись посреди шоссе.

Не став пригибаться, поскольку до машин было довольно далеко, мы молча уставились на остановившуюся колонну. Из первого автобуса показались люди.

– Что они делают? – вполголоса нарушил тишину Саша.

Народ, вышедший из автобуса, кажется, усаживался на корточки.

– Дай!

Я вложил бинокль в его ладонь.

– Гражданские, охрана… Остановка на пописать? Что за хрень? Глянь!

Взяв протянутую оптику, я увидел две группы – женщины, присев на корточки, справляли нужду прямо на обочине, не смущаясь присутствием мужчин. Те, в свою очередь, явно разделялись на людей с оружием и ссущих. В буквальном смысле этого слова. Пять разгуливающих вооруженных арабов разделяли две кучки присевших на корточки гражданских. Я начал «догонять».

– Заложники?

Собратья-туристы, если это и вправду были они, выглядели неважно. Устало и безучастно.

Одну из привставших поманили со стороны пикапа. Женщина подошла к машине. Махавший ей выпрыгнул из кузова и сделал повелительный жест. Женщина исчезла из виду, кажется, встав на колени. Араб оперся спиной на машину, раскинув руки по борту кузова и что-то произнес, похоже, обращаясь к оставшимся в кузове. Те заржали. Один из пленников, сидевших на корточках, приподнялся. Охранник лениво направил на него автомат, и мужик обмяк, опустившись на корточки и опустив лицо.

Я опустил бинокль.

– Похоже, девку трахают.

Издалека картинка выглядела безобидно.

Вибрация в кармане отвлекла. Похлопав по жилетке, я вытащил оживший мобильник, с изумлением уставившись на высветившийся офисный номер.

– Да, – опасливо произнес я.

– Здравствуйте, Дмитрий. Из бухгалтерии беспокоят.

Механически отвечая нашему бывшему бухгалтеру, несшему что-то про неоформленные документы, я молча смотрел на далекую колонну, служившую точкой пересечения непересекающихся миров.

– Дмитрий, вы меня слушаете? – донесся из трубки вопрос. А со стороны дороги – одиночный выстрел. Одна из далеких фигурок упала. – Вам нужно обязательно забрать ваше пенсионное, – проговорил голос из иной вселенной.

– Ага, – пробормотал я, глядя, как оттаскивают от упавшего женщину, выбежавшую из-за пикапа.

– Жаль, что вы так внезапно уволились.

Кажется, голос в трубке шутил. А арабы – загоняли заложников в автобусы.

– Я перезвоню, – нашелся я, провожая глазами тронувшуюся колонну.

– Связь появилась, – пояснил я очевидное, пряча трубку в карман. – В моем офисе переживают за пару печатей…

– Каждому – свое, – кивнул Саша, пристально наблюдая за процессом проезда автобусов через пост.

Вынужден согласиться – лозунг Бухенвальда и Цицерона не потерял актуальности.

Зад последнего автобуса на прощание моргнул стопами, скрываясь под эстакадой. Терминатор повернулся ко мне.

– Так что делать будем?

– Ну, ответ на первый вопрос у нас имеется – на посту не вояки.

– Ага. Кстати – заграждений нет. Я специально смотрел – ехали прямо.

– Так что? Берем внизу местное шмотье, переодеваемся и внаглую въезжаем?…

Саша пожал плечами.

– Нарываемся. Хотя… подъедем, тормознем, снесем пулемет.

– И на полном газу, паля куда попало проедем мимо?

– Если повезет – проскочим до ближайшего поворота. А дальше – нас затрахаются искать по закоулкам.

Я почесал свой лысый череп.

– Семь бед – один ответ. Погнали.

Среда. День, 18.50.

Арафатка и темные очки превратят в араба кого угодно. Нас и подавно. Ваня стал новым воплощением брутального Али-Бабы. Бух – визирем. Терминатор смахивал на палача. К слову – цивилизация губит парней с большими подбородками. Их питает дикость. Питает и возвращает к «корням». В данном случае хватило клетчатого платка и черного шнура поперек лба. Торчащая, как скала, небритая могучая челюсть, драпированная клетчатой тканью, превратила усталого полумента в гордого бедуина. Пустой взгляд непроницаемо темных очков будил смутные ассоциации с Гаити, тонтон-макутами и папашей Дювалье. Голова персонажа исторического фильма повернулась ко мне.

– Как маскарад?

– Жесть.

Я поднял большой палец и полез на штурманское место. Али-Баба улыбнулся, переводя селектор автомата на «драйв».

– Памперсы все надели?

– Они нас не спасут, – пробурчал сзади визирь. – Боже, пронеси нас, грешных.

– Аминь, – добавил я. – Извозчик, трогай.

Иван уверенно сдал из магазина задом, ориентируясь по зеркалам. «Неплохо», – отметил я про себя.

– Что раньше водил?

– Маршрутку, – ответил тот, выруливая с парковки. Это многое объясняло.

Мы успели отъехать метров на двести, когда из-за блокпоста показались сразу три встречных пикапа. Все битком. Что за день сегодня!

– Не останавливайся, – прошипел я. – Езжай, как ехал. Все сделали приветливые морды!