Джинны пятой стихии

— А как же американцы со своим «Наутилусом»? Писали, что вроде бы даже доказали, что она существует.

— Ну, Нина Васильевна, американцы из своих опытов по обнаружению телепатии устроили по обыкновению обычное шоу. Спрашивается: зачем понадобилась подводная лодка? Достаточно и соседней комнаты.

— А вы пробовали работать с телепатами?

— Разумеется. Причем при помощи тех же самых карт Зенера, хотя годятся и обыкновенные игральные. На первых порах так и было: отбирали из колоды карты одной масти — от шестерки до туза — добавляли джокер и работали.

— И как?

Баринов пожал плечами.

— Как и ожидалось: десятипроцентное попадание с легкими вариациями, которые допускает относительная погрешность. Включая тех самых, которые искренне считают себя телепатами, даже рекламировали себя в данном качестве, напрашивались на участие в экспериментах.

До одиннадцати оставалось всего двадцать минут, а порядок в экспериментах сотрудниками лаборатории выдерживался строго, и опоздания категорически не приветствовались. Все же Нина решила прояснить будущие наметки в отношении себя — пусть конспективно и тезисно, но моментом воспользоваться. И спросила в лоб, а будет ли продолжение опытов с биолокацией?

Склонившись над джезвой, в которой доспевала очередная порция кофе, Баринов ответил рассеянно в том духе, что разве для того, чтобы понять вкус морской воды, обязательно выпить все море? Достаточно одного глотка. Так и здесь. Что даст второй, третий, четвертый сеанс? Ну, подтвердится, что она может чувствовать воду, нефть, руды и карстовые пещеры на более или менее приличных глубинах… И что дальше? К разгадке снов они не приблизятся, а к карьере профессиональных лозоходцев Нина, как ему кажется, не стремится.

По той же причине он не форсирует и занятия с Коровниковым. То, что она способна к целительству, — просто еще один знак ее уникальности.

— Мы тут посовещались, — он разлил кофе по чашкам, — и думаем, что первопричина ваших экстрасенсорных особенностей — ваши сны. Сосредоточимся на них — вот изначальная цель. И уж потом решим, чем заниматься дальше… Нет, конечно, Нина Васильевна, если желаете, можем проверить вас на весь спектр экстрасенсорики. Скажем, на способность к телепатии или телекинезу. Правда, я пока не встречал людей, способных или же утверждавших, что способны, к телекинезу… Людей, утверждавших, что видят пальцами, ладонью, другими частями тела — приходилось. Равно как людей-магнитов, гадалок-ясновидцев, медиумов-спиритов и так далее…

Как ни странно, о гипнотическом сеансе Нину предупредили заранее.

И сделал это Игорь, с которым Нина, в общем-то, общалась не так уж часто. У него как аспиранта была своя тематика, а тему «Сны Афанасьевой» официально курировала Александра Васильевна.

В пятницу, когда Нину готовили ко сну, он зашел в кабинку, поздоровался и сказал:

— Нина Васильевна, Павел Филиппович просил предупредить. Во вторник, двадцать второго, он запланировал сеанс гипноза. В шестнадцать часов будет удобно?

Нина кивнула.

— Да, конечно. Что от меня требуется?

— Ничего сверх того, что есть, — Игорь улыбнулся. — Павел Филиппович сам бы предупредил, но он сегодня весь день занят. В первой половине — ученый совет, а сейчас, по традиции, банкет, встреча с нужными людьми — то да се… Ну, знаете, как это бывает.

Нина снова кивнула.

Сеанс решили провести в кабинете Баринова, в месте привычном, но напрямую ничем с другими экспериментами не связанном.

И все участники были ей хорошо знакомы.

Сам Баринов стоял у дальнего окна. Лаборантка Любочка расположилась за его столом перед раскрытым журналом и пока еще чистыми бланками протокола. Игорь колдовал над магнитофоном. Старшая лаборантка Асия под наблюдением Александры Васильевны измерила у Нины давление, прикрепила несколько датчиков, провода от которых тянулись к незнакомому прибору на лабораторной тележке, по виду напоминавшему «детектор лжи», как его показывают в детективных фильмах.

Подготовку закончили без суеты и лишних разговоров.

Асия посмотрела на Александру Васильевну, та — на Баринова. Он повернул голову к Игорю, тот в ответ кивнул. Тогда Баринов задернул светозащитные шторы на одном, потом на втором окне. В воцарившемся полумраке в дальнем углу кабинета тут же включили бра.

Нина сидела в уютном кресле у журнального столика. Баринов занял такое же кресло по другую сторону. В поле зрения Нины оказался только он — остальные, хоть и находились здесь же, в кабинете, не были видны… Если бы микрофон заменить парой чашек кофе и блюдцем с ломтиками лимона — обстановка ничем бы не отличалась от обычной, подумалось Нине. Что ж, все правильно. Наука гласит, что во время сеанса не должно быть посторонних раздражителей.

Баринов улыбнулся ей нормально и раскованно: спокойно, мол, все в порядке, все будет хорошо.

Она прислушалась к себе. Нет, она действительно не волнуется, действительно спокойна. А некоторое возбуждение — не более как интерес к тому, что вскоре последует. И она так же непринужденно улыбнулась в ответ.