Джинны пятой стихии

— Много ты в армии навоюешь, — пренебрежительно заявил директор. — Слушай меня! Вон до дворе — видишь? — лендровер. Багаж уже там. В рюкзаке — самое необходимое, это если вездеход не доедет. И — жмите к ущелью. Боюсь, что времени осталось мало.

Габриэль ничего не понимал.

— Зачем?! Зачем — к ущелью?!

Директор опустил взгляд к столу. Габриэль проследил за взглядом… и все понял.

— Двести пятьдесят девятый?

— Двести пятьдесят девятый.

Еще три самолета появляются из-за гор. Но человек уже на месте. В складках местности его не видно. Да и темнеет уже. Он не обращает внимания на авиаразведку. Распаковывает рюкзак. Переодевается в сухое, а мокрую одежду бросает на землю. Сует под комбинезон химические грелки, еще на одной разогревает консервы. Ест и залезает в спальный мешок. Засыпает. Видно, час «Ч» еще не наступил…

6

Опасения директора, к сожалению, оправдались — лендровер не доехал.

Километрах в восьмидесяти от границы, когда вездеход пробивался через встречную колонну беженцев и панически отступающих солдат, их накрыло бомбовым ковром. Отправив раненого Симона — он был напарником Габриэля — на попутной телеге назад, физик вытащил с заднего сиденья объемистый рюкзак и под изумленными взглядами уцелевших зашагал к границе.

За сутки пути было о чем подумать и было что вспомнить. Например, рассказ директора о том, как дон Гонсало стучался во все правительственные двери и как прекраснодушные политики не принимали всерьез его прогнозов. Процветающая страна не желала тратить деньги на вооружение и пополнение армии. Это было не нужно, по мнению президента, министров и депутатов. Это было не модно, если говорить прямо.

О том, как ни одна газета, ни один телеканал, ни одна радиостанция страны не соглашались опубликовать прогноз или разрешить выступить дону Гонсало. Да и что физик, далекий от реальной жизни, мог в своем заштатном городке, известном лишь физической лабораторией — и то не первоклассной, понимать в политике?

И о том, как дон Гонсало решил действовать сам…

Габриэль был не единственным посланцем. Один из молодых физиков вылез из лендровера на половине дороги. В его рюкзаке лежала радиоуправляемая мина, а зарыть ее он должен был на предполагаемом месте основного десанта противника, буде он состоится. Второй, из обслуги циклотрона, инженер-электрофизик, известный в основном не способностями ученого, а боевым прошлым (майор в отставке, с которым шеф у карт-трехверсток и уединялся), вылетел в столицу. Его держали в резерве. В кармане у бывшего майора был допотопный парабеллум…

Человека, и так-то спавшего вполуха, будит далекий рокот моторов. Он вылезает из мешка, тщательно его застегивает, складывает, всовывает в рюкзак. Открывает чехол, собирает винтовку. Затем из огромного кармана рюкзака вынимает какую-то одежду. Тщательно надевает ее. Обтягивающий человека с шеи до пят комбинезон блестит в полумраке, как зеркало.

Достает коробочку, открывает ее. В ней — один патрон. Человек заряжает им винтовку, досылает в ствол. Начинает прилаживать на винтовку оптический прицел, затем, усмехаясь, бросает его на землю.

Шум моторов все ближе и громче. Он раздается из ущелья. Человек снова берет рюкзак, копается в нем, затем выворачивает содержимое к ногам. Поднимает с земли шлем с затемненным стеклом перед глазами, надевает его, ложится перед валуном, готовится к стрельбе.

Появляются первые танки. Горы вновь переваливают штурмовики — на этот раз их девять, летят тремя звеньями. Человек пытается стереть пот, но рукав комбинезона натыкается на стекло. С шумом выдохнув воздух, человек нажимает на спусковой крючок.

7

Грибообразное облако видели за сотню километров. Наступление захлебнулось: Кордуйское ущелье было (вот уж воистину — было! Теперь его не существовало!) единственным путем между двумя государствами, по которому могли пройти сухопутные силы. А одной авиацией да десантами войну не выиграешь…

В эти дни в Серпухове и Тель-Авиве, Новосибирске и Сеуле — и еще в десятке городов Земли — физики круглосуточно стояли у циклотронов, синхрофазотронов, ускорителей на встречных пучках. Сырья, слава богу, хватало. Его и надо-то было совсем немного…

Критическая масса калифорния-259 — девять граммов.

Волгоград,

2013 год

Критика

Юрий Астров

Искусство чтения как искусство игры в «бродилку», или как сделать фантастику литературой?

Когда нет надежды в обществе, функция интеллигенции — создавать идеалы.

А. Д. Сахаров

МИМО МЕЙНСТРИМА