Джинны пятой стихии

Главный планетолог украдкой огляделся. Ни одного Второго биолога не было видно. Обстановка к веселью не располагала, но его неожиданно стал разбирать смех. Ловко выкрутился Главный биолог! Он без лишних хлопот и размышлений просто-напросто удалил из зала и оригинал, и копию, прозорливо лишая его шанса узнать в будущем, кто из них есть кто… Ай да молодец!

Из глубины зала появился Главный биолог и стремительно подошел к креслу.

— Ты чему смеешься? — подозрительно спросил он, делая знак стоящему рядом Седьмому биологу.

— Да так, своим мыслям, — уклонился от ответа Главный планетолог, сгоняя улыбку.

Седьмой биолог накинул на него легкую, почти невесомую накидку. Спинка кресла пошла вниз, он заерзал, стараясь устроиться поудобнее. Рука Главного биолога неотрывно была у него на шее, прослушивая пульс.

— Ну-ну, — только и сумел проговорить Главный биолог. Он попробовал, прочно ли держится шлем, мягким движением подоткнул свисающий край накидки. Потом принял из рук Седьмого биолога белую ампулу с зеленой полосой. — Значит, так. Настройка приборов закончена, все в порядке. Вот снотворное, подставляй руку. Нет-нет, нижнюю. Вот так… Сейчас ты уснешь. И, как говорится, до скорого свидания.

Главный планетолог в оцепенении смотрел, как он приставил к сгибу его руки ампулу и жидкость из нее стала на глазах всасываться сквозь кожу.

Никакого ощущения не возникло — ни приятного, ни неприятного. Только веки вдруг отяжелели, а тело непроизвольно расслабилось. Поле зрения независимо от его желания стало сжиматься. Лицо Главного биолога расплылось и пропало за краем. Главный планетолог медленно мигнул и с трудом повернул глаза, чтобы снова поймать его. Это ему удалось. Главный биолог стоял, склонившись над ним, придвинувшись почти вплотную, и что-то продолжал говорить, быстро-быстро шевеля губами. Главный планетолог заморгал, разгоняя застилающую пелену.

— …себя чувствуешь?.. Ты слышишь меня?.. Как ты себя чувствуешь?.. — словно издалека дошли до него слова.

Преодолевая тяжесть в голове, он собрался с мыслями.

— Слышу, — губы едва слушались. Отчаянно пытаясь склеить мерцающее сознание, он почти по слогам произнес: — Давай ско-рей… Не тя-ни…

— Все! Уже все! Перезапись окончена! Как ты себя чувствуешь? Отвечай!

«Как — все? Неужели — все?.. Нет, что-то не так. Что-то не то. Я же ничего не помню… Я же ничего не почувствовал! — Главный планетолог вдруг испугался до немоты. — Не получилось! Аппаратура не сработала, не вышло!.. А действие снотворного кончилось… И скоро вечер…»

Лицо Главного биолога снова пропало. К изгибу руки прикоснулось что-то холодное. Пелена перед глазами становилась прозрачнее и вот совсем исчезла. Главный планетолог попытался сесть, но рукам и ногам что-то не давало двигаться, да и шлем тянул голову назад.

— Лежи, лежи! — Он почувствовал на груди руку. Главный биолог, оказывается, никуда не пропадал, стоял рядом. Теперь ясно виден и он, и потолок, и часть стены с вмонтированными в нее приборами. — Не шевелись. Сейчас снимут шлем.

Изголовье и спинка кресла медленно приподнялись, заставляя его сесть. Чьи-то ловкие руки быстро освободили голову от шлема, протерли ее влажными, остро пахнущими тампонами.

Он смог осмотреться.

Несколько биологов стояли неподвижно в разных концах зала и смотрели на него. Еще двое суетились вокруг кресла. Главный биолог чуть в стороне склонился над каким-то прибором, от большого экрана по его лицу пробегали разноцветные сполохи.

Он попытался глубоко вздохнуть и почувствовал, что туловище туго укутано во что-то сплошное и плотное. Странно, он ведь полностью снял с себя одежду. На нем был только шлем да легкое покрывало… И тут до него дошло, что накидка превратилась из розовой в голубую. Он посмотрел на стол — шлем из красного стал синим. Он напряг мышцы — еще одно открытие! Руки и ноги крепко прихвачены ремнями к креслу.

— Главный! — Голос уже вполне повиновался ему, и он позвал громче: — Главный биолог!

Тот с досадой дернул головой и не обернулся. Главный планетолог, обмякнув телом, послушно принялся ждать, боясь подумать хотя бы о чем-нибудь, пусть даже совершенно постороннем, потому что мысли неминуемо сошли бы на то единственное, о чем он сейчас боялся думать.

Наконец Главный биолог выключил экран, повернулся и махнул рукой:

— Норма!

Тотчас уверенные руки Седьмого и Десятого биологов сдернули с него покрывало, расстегнули ремни, помогли встать на ноги. Плотный кокон на туловище оказался медицинским корсетом со встроенными датчиками. Вежливо, но властно его поворачивали в разные стороны, освобождая от корсета, под которым оказался легкий спортивный костюм без знаков отличия.

Он безропотно повиновался каждому жесту ассистентов. Но вот они отступили в стороны и назад, оставив его под взглядами остальных биологов, находившихся в зале.