Джинны пятой стихии

Этот невинный и честный ответ произвёл на подошедших неожиданно сильное впечатление: опешили, недоверчиво сдвинули брови.

— То есть как это нет?

Спасение явилось из-за соседнего столика.

— Э-э… молодые люди… — продребезжало оттуда, и мордовороты коротко взглянули на однорукого старичка. — Насколько я понимаю, — с благостной улыбкой известил он, — юноша только что прибыл из-за границы…

— Вот… — робко промолвил Влас, протягивая паспорт.

— А-а, Суслов… — смягчаясь, проворчал страж. — Так бы и сказал сразу…

Второй оживился.

— Слышь! — полюбопытствовал он. — А как вы там живёте вообще? В Суслове своём…

На левом отвороте его куртки серебрился значок в виде грозно вытаращенного глаза. У первого — тоже.

— Живём… — виновато выдавил Влас.

— Без оружия?!

— Ну так это… чтоб друг друга не убивали… не грабили…

На лицах обоих стражей сначала оттиснулось туповатое недоумение, потом оба взгоготнули.

— Ну вы мудрецы! — насмешливо протянул один. — Оружия людям не давать… Так это ж как раз грабь — не хочу!

* * *

«Да, попал… — растерянно думал Влас, глядя в широкие спины удаляющихся стражей. — Ещё, что ли, добавить?.. Нет, наверное, лучше не надо…»

Он встал, подошёл к стойке, над которой немедленно всплыл атлетический торс бармена в незапятнанно-белой рубашке и при галстуке, а то, что Влас поначалу принял за подтяжки, вблизи оказалось сбруей от наплечной кобуры. Из-под мышки виднелась тыльная часть рукоятки тяжеленного пистолета. А вот лицо бармена внимания как-то не приковывало.

«Один заказ… Интересно, сколько это будет в сусловских — один заказ? Наверное, много, если сказала: смотри не напейся…» — Я расплатиться… — пояснил Влас.

Коротко стриженная голова важно кивнула с высоты торса.

— А-а… М-м… Тут ещё на чашечку кофе хватит? С сахаром…

Бармен не выдержал и усмехнулся.

— Я принесу, — сообщил он, принимая купюру.

Влас хотел вернуться за свой столик, но был задержан седенькой улыбчивой четой.

— Да вы подсядьте к нам, юноша… Что вы там, право, в гордом одиночестве?

Влас подумал и подсел.

— Нуте-с, добро пожаловать в наши криминалитеты, — приветствовал его старичок. — Раздрай. Аверкий Проклович Раздрай, прошу любить и жаловать. А это супруга моя — Пелагея Кирилловна.

Влас представился. Бармен принес кофе и ворох сдачи.

— Итак, вы у нас впервые, — констатировал Аверкий Проклович, с любопытством разглядывая молоденького иностранца. — И каковы впечатления?

Влас откашлялся.

— Да я пока… присматриваюсь только…

Раздрай покивал.

— Замечательно, — одобрил он. — Я, кстати, смотритель местного краеведческого музея, так что пользуйтесь случаем…

— Тоже отмазка? — не подумавши брякнул Влас.

Старичок округлил глаза.

— О-о… — с уважением протянул он. — Да вы, я смотрю, на глазах в нашу жизнь врастаете… Совершенно верно, именно отмазка. И отмазка, я вам доложу, превосходная! Делаю вид, будто честно тружусь — комар носа не подточит… — Раздрай чуть подался к собеседнику и, лукаво подмигнув, понизил голос до шёпота. — Между нами говоря, личина-то приросла давно — в самом деле честно тружусь, однако поди докажи! А кроме того… — Дребезжащий старческий тенорок снова обрёл внятность. — Пенсия по инвалидности. Вот! — И смотритель музея чуть ли не с гордостью предъявил протез. — Всё это, молодой человек, избавляет меня от печальной, на мой взгляд, необходимости…

— Аверкий! — укоризненно прервала Пелагея Кирилловна. — У мальчика кофе стынет.

— Да-да, — спохватился супруг. — Простите…

Терпения его, однако, хватило только на то, чтобы дождаться, пока Влас сделает пару глотков.

— А позвольте полюбопытствовать, — живо продолжил он, стоило поставить чашку на блюдечко, — что о нас говорят в Суслове? Бранят небось?

— Да нет, не особенно так, чтобы… — выдавил интурист.

— Неужто хвалят?

Влас окончательно пришёл в замешательство. Во-первых, не хотелось никого обидеть ненароком, во-вторых, он и впрямь не знал, что ответить. Как ни странно, о ближайшем соседе сусловчане были осведомлены крайне скудно. Поговаривали, будто поначалу, то есть сразу после распада области на суверенные государства, в Понерополе царили законность и порядок, а потом к власти пришла преступная группировка. Однако так, согласитесь, можно выразиться о любой стране, пережившей внезапную смену политических ориентиров. Тут всё зависит от точки зрения.

Куда больше известно было об отношении к Понерополю прочих сопредельных держав. Лыцкая партиархия объявила бандитское государство врагом номер три. И естественно, что суверенной республике Баклужино, являвшейся для Лыцка врагом номер один, ничего не осталось, как признать Понерополь вторым своим союзником наравне с Соединёнными Штатами Америки.

Суслов, по обыкновению, придерживался нейтралитета и ни с кем ссориться не желал. Пресса безмолвствовала. То, что передавалось из уст в уста, доверия не внушало.

— М-м… — сказал Влас, чем привёл старичка в восторг.

— Что вам вообще известно о Понерополе? — задорно, чуть ли не задиристо осведомился тот. — С виду, согласитесь, провинция, а между тем один из древнейших городов Европы. Знаете, кем он был основан?