Джинны пятой стихии

Б а р и н о в: Ладно, свои эмоции оставим для беллетристики. Где мысли, коллеги? Мыслей не слышу, идей.

Л е б е д е в: Надо абстрагироваться от информационной составляющей.

М о и с е е в: Наоборот, именно от нее придется отталкиваться. Иначе кроме факта шестого состояния ничего не остается.

Б а р и н о в: Но это же бред!

М о и с е е в: Скорее, буйная фантазия. С такой фантазией книжки писать.

Л е б е д е в: Не может она оперировать таким объемом информации, тем более выстраивать ее в законченные, строго логически организованные сюжеты. Да, Афанасьева начитана и образована, но совершенно в других областях. Она не гуманитарий, она естественник. Это — не ее.

Б а р и н о в: То есть, Игорь, в самостоятельности, так сказать, ты ей отказываешь и считаешь, что сны — продукт не ее мозга.

Л е б е д е в: Да. Она перципиент, а не индуктор.

А к с е л ь р о д: Но если ее видения не генерируются ее же мозгом…

М о и с е е в: …Они есть объективная реальность, данная ей в образах и сюжетах. Так?

Л е б е д е в: Так. Повторю и настаиваю — они генерируются и навязываются ей извне.

Б а р и н о в: Ага. „Властелин мира“ Александра Беляева. Злой дядя-изобретатель внушает на расстоянии картинки из чужой жизни.

Л е б е д е в: Почему — злой дядя? Почему — на расстоянии? А тысячи тысяч ее предков? Почему бы не считать ее видения генетической памятью?

Б а р и н о в: С логикой плохо.

Л е б е д е в: Это как, Павел Филиппович?

Б а р и н о в: Память поколений — фактор внутренний, и это подкупает: не надо притягивать за уши сумасшедших изобретателей… Но вспомните: девять снов из десяти кончаются гибелью главного действующего лица. Вот если бы ей снился момент зачатия, а не смерти…

А к с е л ь р о д: А-а, ну да, конечно… Герой гибнет и память о своей кончине, естественно, передать потомкам не успевает чисто физически.

Б а р и н о в: Словом, генетическая память даже на гипотезу не тянет. Обратимся к внешним источникам.

Л е б е д е в: Слушайте, а если это аберрация памяти? Передача информации на генетическом уровне, но другого человека. Кто-то видел смерть главного героя, представил себя на его месте — и передал своим потомкам.

А к с е л ь р о д: Натяжки, Игорь, натяжки. Во-первых, какой жуткий стресс нужно испытать, чтобы так в деталях запомнить смерть даже близкого человека! Далее, абсолютно неординарно, что кто-то будет представлять себя на месте этого человека. Да еще в полной правдоподобности ощущений.