Она задумалась о том, сможет ли когда-нибудь привыкнуть к встречам с собственными читателями. Ведь одно дело получать от них письма или даже апельсины, и совсем другое – видеть лица, пожимать дрожащие руки, слышать, как их впечатлили ее слова.
Джо планировала продолжить писать в поезде, но сейчас, смотря в измазанное сажей окно, чувствовала себя слишком взбудораженной. Она подумала о своем чердаке в Конкорде, который стал казаться еще меньше, а после манхэттенских приключений чересчур тесным и сумрачным.
Мег тоже притихла, погрузившись в раздумья. Больше всего ей сейчас хотелось хоть ненадолго побыть наедине с Бруком, чтобы понять глубину своих чувств к нему, или его к ней, если таковые имелись. «
Между мистером Бруком и Лори в это время разгорелся спор по поводу прекращения последним подготовки к университету и пробелов в его познаниях греческого.
– Вы грызетесь между собой, как две старушенции, – не выдержала наконец Джо.
– Джо! – нахмурилась Мег.
– Прошу прощения, – удрученно отозвался мистер Брук.
– Да ладно тебе, – проворчал Лори. – Мы всего лишь оживленно дискутируем.
– Оживленно дискутируете? – фыркнула Джо. – Если бы у меня были деньги, я бы пересела в частный вагон, чтобы спокойно поработать. – Она вычеркнула только что настроченное предложение.
– Ты сама знаешь, что не сделала бы этого, – заметила Мег, покачав головой.
Джо понимала, что сестра права, но все же.
Лори тоже никак не удавалось отогнать от себя мрачные мысли.
Конечно же, от деда не укроется тот факт, что он пренебрег знакомством с ректором и сбежал с бала на выступление Диккенса. Старик непременно прочтет внуку гневную проповедь: о долге и чести, о месте в обществе.
Предчувствовал он и вторую ссору – по причине того, что оставил Мег одну на балу, – ведь либо Брук, либо вдовствующая леди Кармайкл-Карлтроп непременно доложат обо всем старику.
Лори вздохнул. Ему не хотелось этого признавать, хотя он и сам понимал, что по этому пункту нагоняй он в самом деле заслужил.
Особенно боялся представить, что скажет ему миссис Марч.
Мистер Брук взглянул на него поверх греческого текста.
Лори отвернулся к маленькому окошку с пятнами сажи и пробегающим мимо пейзажем.
Да, было кое-что и похуже, и ему об этом было известно.
Проблема затмевала собой и деда со вдовой, и миссис Марч с Мег, и даже Гарвард с мистером Бруком.
Проблема лежала в нем самом, по крайней мере в том, что касалось одного конкретного человека. Единственного человека, который был ему важен – сейчас и когда-либо вообще.
Джо.
Лори так и не удалось сказать ей те самые слова, которые хотелось сказать больше всего на свете. Она по-прежнему казалась далекой, по крайней мере – сердцем.
Не чувствовала к нему того, что он чувствовал к ней.
Он тяжело вздохнул. Девчонка была совершенно невозможной.
Но именно его тяжелый вздох привлек внимание Джо.
– Понимаю тебя, – сочувственно сказала она через проход. – В самом деле ужасно не хочется возвращаться домой так скоро! Но ты подумай о том, какие у нас останутся воспоминания! И будет, о чем поговорить.
– Да я не по этому, – отозвался Лори. – Просто представил, как разозлится дед, узнав, что я не пробыл на балу и часа.
– И будет абсолютно прав, – заметил мистер Брук, отвлекаясь от книги и бросая на своего воспитанника строгий взгляд.
Лори перевел глаза с Брука на Джо и ее сестру.
– Мег, ты не против поменяться со мной местами? Мистер Брук сказал, что хотел бы показать тебе спряжения основных греческих глаголов.
– Конечно, – ответила Мег несколько смущенно, потому что мистер Брук ничего подобного не говорил.
Мистер Брук как-то странно посмотрел на Лори, а затем приподнял свою книгу повыше:
– Я и не надеялся, что вы об этом попросите.
Мег с Бруком погрузились в разговор, а Лори уселся напротив Джо.
– Не переживай ты так насчет деда, Тедди. Ты отлично провел время, слушая Диккенса, – сказала она. – Так было лучше для нас обоих.
Лори улыбнулся.
– Да, отлично. Но за это грядет расплата.
– Тебе-то чего бояться, – отозвалась Джо.