Джо Стил

Не желая этого, он бросил своё барахло на ближайшие пустые нары, что ему удалось найти. Входили другие новые вредители и заявляли о своих требованиях. Майк прилёг. Лежанка была лишь чуть больше его роста, а он не был высоким. После поездки через всю страну в громыхающем железнодорожном вагоне, он не жаловался. Ему было ясно, что здесь у него места больше, чем было там.

Использовав сложенные вещи в качестве подушки, он уснул, на матрасе или без него. В поезде приходилось спать по несколько минут за раз. А кому приходилось? Ему просто повезло, что его не передали охране вперёд ногами. Ещё он был голоден, но беспокоиться об этом он будет, когда проснётся.

Когда он проснулся, всё началось с начала. Он едва не ударился головой о доски верхних нар. Барак заполнялся новыми людьми. Разбудили Майка именно разговоры вокруг. Зажгли свет. Опускалась ночь. Ещё не окончательно стемнело, но даже такой горожанин как он, мог с уверенностью сказать, что продлится это недолго.

— Похоже, у нас тут новые бритые, — произнёс мужчина, стоявший в узком проходе между нарами. Он кивнул в сторону Майка. — Чо как оно, бритый?

Голос у него был по-западному гнусавым. Номер на куртке был ВЙ232. В Вайоминге жило немного народу, однако за ГБР не заржавело схватить его.

— Я голоден. Хочу пить. Убил бы кого-нибудь за сигарету. Голова до сих пор гудит от удара "блэкджеком". Не считая этого, всё путём, — ответил Майк. — У тебя-то чо как?

— Я в норме, — произнёс мужчина. — День выдался неплохой. Никто в бригаде не поранился, или типа того. Мы сделали всё, что нам говорили, и, вот, вернулись. Скоро построение, потом ужин. Меня зовут Джон.

— Я Майк. Майк Салливан. — Рот Майка скривился. — Салливан, Майкл, НЙ24601.

— Деннисон, Джонатан, ВЙ232. — Джон пожал плечами. — Обычно мы с этой хернёй не заморачиваемся, не считая имён.

Ему было слегка за тридцать, на несколько лет моложе Майка. Он не был бритым, он носил длинные русые волосы и рыжеватую бороду с несколькими седыми волосками. Лоб у него был широким, а подбородок узким. Если он чего и не знал, бледные глаза его бы не выдали. Он достал из кармана небольшой вельветовый кисет на верёвочках.

— Идём, поищем бумагу. Покурить тебе сегодня удастся.

В качестве бумаги раздобыли газету полугодичной давности. Майк раньше никогда сам не сворачивал самокрутки. С безмятежным терпением Джон показал, как это делается. Майк подозревал, что бесплатно ничего не будет. Он гадал, чего Деннисону от него потребуется. В данный момент отдать ему было нечего. Об этом он также будет беспокоиться позже. Затягивался он, словно утопающий в поисках воздуха.

— Это было прекрасно, — сказал он.

— Рад, что тебе понравилось, — беззаботно ответил Джон. — Крутить выучишься быстро, уж поверь. Идём наружу. Им надо нас пересчитать, перед тем как кормить, хотят убедиться, что никто не сбежал. А так как прибыло много новых бритых, перед тем, как нас отпустить, они пару раз облажаются. — Он говорил со спокойной, смиренной уверенностью.

И действительно, охранники четыре раза сбились при пересчёте, прежде чем успокоиться. Затем вредители поспешили на кухню. Каждый получил по куску черного хлеба. В Нью-Йорке Майк отворотил бы нос от него, грубого и несвежего. Повидав тяжелые времена, он счёл эту еду манной небесной.

Взяв хлеб, заключённые прошли мимо ряда поваров, которые накладывали им в посуду гуляш.

— Эй, Фил, — обратился Джон к одному из них, как и он сам, такому же заключённому. — Положи моему другану Майку чего получше, лады?

— Канеш, — отозвался Фил. — Прям как в "Уолдорфе"^[130], бля. — Он наполнил тарелку Майка, затем ткнул пальцем в сторону грубо отёсанных столов. — Д'вай, вали отсюдова.

Майк проглотил хлеб. Похлебал ложкой гуляш. Подлива была жидкой и водянистой. В ней плавали куски картофеля, брюквы, капусты и несколько нитей того, что могло быть мясом. Майк выскочил бы из любого заведения, где осмелились бы запросить за подобное хотя бы пенни. Здесь и сейчас еда казалась потрясающей.

Он практически дочиста вылизал тарелку, когда на ум ему пришла мысль:

— А, что это за мясо?

Джон Деннисон ел гораздо медленнее.

— Некоторые вопросы здесь лучше не задавать. Не следует спрашивать у человека, за что он здесь оказался. Если он захочет, то скажет сам, но спрашивать не следует. Ещё не нужно спрашивать, что это за мясо. Оно есть — если оно есть — и этого достаточно. Если выяснишь, возможно, не захочешь есть. А здесь, тебе надо будет есть, иначе надорвёшься и помрёшь.

— Ладно, — сказал Майк.

В голове у него пронёсся ряд любопытных вариантов. Медведь? Койот? Скунс? Белка? Бездомная собака? Ничего из этого он не стал бы заказывать в забегаловках дома. Но и выбрасывать всё это из своей тарелки он также не собирался. Он задал другой вопрос:

— Могу я поинтересоваться, чем ты занимался, прежде чем попасть сюда?

— О, конечно. Я был плотником. — Джон хмыкнул. — И теперь я о дереве знаю куда больше, чем раньше. Кожей чувствую, можно сказать. А ты?

— Я писал для газеты, — ответил Майк.