Джо Стил

Никто не объяснил этому парню, куда ему идти. Подобные действия в отношении человека с "Томми-ганом" являлись не самым умным трюком, какой можно себе позволить. Даже оскорбление могло заставить охранников стрелять. Майк ещё ни разу не слышал, чтобы у гбровца возникали какие-либо неприятности, что бы тот ни вытворял с вредителем. А слово вредителя против слова охранника не стоило ничего.

Народ вышел наружу. Майк послал в сторону нар жаждущий и полный беспокойства взгляд. Хотя у вредителей особо ничего не было, это не мешало им воровать друг у друга. Если за вещами не приглядывать, они начинают гулять сами по себе.

Их отвели в лес, чтобы нарубить больше сосен. Снега там оказалось больше, чем на территории лагеря. Он хрустел под ботинками Майка. Вместе с Джоном они вступили в схватку с деревом.

— Знаешь, — произнёс Майк между взмахами топором, — нам не следует таскать вещи друг у друга. Мы должны быть стойкими. Нужно создать, как там его, народный фронт — мы с одной стороны, гбровцы — с другой.

— Да нам много всякой херни нужно, — сказал Джон Деннисон. — Среди прочего, это поменьше молоть языком, ясно? Полно стукачей, которые сдадут тебя за полпачки "Лаки Страйка".

"Хрусть!". Топор врезался в ствол. Смола пахла чем-то похожим одновременно на скипидар и кленовый сироп.

Майк сплюнул. Он вновь взмахнул топором. Новых волдырей у него больше не появлялось; поверх старых волдырей возникали мозоли.

— Ну, с ними мог бы случиться несчастный случай, или типа того, — сказал он. — Или типа того, да.

— Иногда случается, когда они теряют берега, — ответил Деннисон. — Но потом на прикормку к ГБР садится кто-нибудь новенький. Настаёт дурное время, потому что не знаешь, кому можно доверять, и можно ли доверять хоть кому-нибудь.

Сосна хрустнула. Начала заваливаться. Деннисон указал в том направлении, куда она должна упасть.

— Пааааберегись! — выкрикнул Майк.

Вредители разбежались по сторонам. Дерево упало, практически туда, куда указал Деннисон. С веток и с земли в воздух поднялась туча снега. После того, как облако рассеялось, Майк и Джон принялись обрубать ветки со ствола.

— Не хочу этим заниматься, — сказал Майк.

— Никто не хочет этим заниматься, — ответил Деннисон.

— Знаю. В смысле, я не хочу этим заниматься прямо сейчас. Я хочу вернуться в барак и проверить, каково это — спать на матрасе.

— Зачем? Ты не будешь спать дольше или крепче, чем без него, — сказал Джон Деннисон.

Скорее всего, он был прав. Майк не мог спать дольше, потому что при утренней побудке ему придётся соскакивать с нар. И крепче он спать будет, только если умрёт сразу после погашения огней и до того момента, когда побудка снова вынудит его подняться.

— Мне будет уютнее, и не будет так холодно, — сказал Майк.

— И? Ты будешь это чувствовать ровно минуту до того, как отрубишься, и пять секунд, пока не проснёшься и тебе не придётся встать, — сказал Джон. — Всё остальное ты не заметишь. Так, зачем заморачиваться?

— Надо поиметь тут всю веселуху, какую сможешь, — ответил Майк.

Джон Деннисон был тихим человеком, который не привлекал к себе внимание. Но сейчас он рассмеялся, словно псих. Следом за ним рассмеялся и Майк. Когда до тебя дойдёт, от самой идеи о веселье в лагере уже становится смешно.

* * *

С той стороны Атлантики по радио и телеграфу приходили новости. Армия Адольфа Гитлера, переименованная в вермахт, после того, как он укрепился во власти, маршировала по Австрии, присоединив ту к Германии. "Аншлюс" не был жестоким. Судя по тому, как всё это выглядело, большинству австрийцев, которые не были евреями, всё нравилось. Жестокий, или нет, но аншлюс перекроил карту Европы. Новая, укрупнённая Германия стала самой большой страной к западу от России. И самой сильной. Теперь она окружала западную Чехословакию с трёх сторон. С учётом визгов фюрера по поводу желания присоединения судетских немцев, новости для центральноевропейской демократии были безрадостными.

Чарли пытался придать смысл быстро разворачивающейся истории. Ему хотелось написать такую статью, чтобы её, возможно, поняли американцы, скажем, в Канзасе, многие из которых не найдут Чехословакию на карте даже если от этого будет зависеть их жизнь. Он боялся, что это всё впустую, но сделал всё, что мог.

Зазвонил телефон на столе. Чарли схватил трубку.

— Салливан, "АП".

— Здравствуйте, Салливан, "АП". Это Салливан, ваша жена. Началось. Я только что вызвала такси. Направляюсь в больницу.

— О, боже, — произнёс Чарли.

Он знал, что этот день вот-вот настанет. Но к таким вещам никогда не бываешь готов, особенно, в первый раз.

— Хорошо, милая. Увидимся там. Люблю тебя.

Он закончил статью, над которой работал. К счастью, она была почти готова. Он достал её из печатной машинки и отнёс на стол редактору.

— Я ухожу босс, — сказал он. — Эсфирь только что звонила. Едет в больницу. Увидимся через несколько дней.

— Хорошо, Чарли, — сказал редактор. Была всё-таки польза в том, чтобы предупредить всех заранее. — Плохо, что у тебя это случилось именно в тот момент, когда в Европе всё полетело к чертям.