Джокер старого сыскаря

– На месте происшествия ни обгоревшего трупа, никаких личных вещей водителя не обнаружено. Как это объяснить, по-вашему?

– Объяснений здесь может быть несколько, – заговорил Жаров. – И одно из них: водитель выскочил из машины на ходу. А причину этого он может объяснить только сам…

– Вот именно – сам! Где бы его взять самого. Это тебе не мальчишка-автолюбитель. Это вор-рецидивист!

– У меня ещё одна неприятная информация, Дмитрий Петрович…

– Вали, Саша, вали до кучи. Если бы у кого из вас появилась приятная информация, я бы удивился. А так что ж… Давай, докладывай. – Полковник расстегнул китель и нервно закурил.

– Пропали Кузнецовы, реставратор с женой. – Жаров почувствовал, как четыре пары немигающих глаз вдавили его в стул, на котором он сидел. – Звонил его сын, сказал, что мобильники родителей не отвечают и сами они ни разу ему не позвонили. Он очень взволнован. Надо что-то делать, Дмитрий Петрович.

– Когда уехали Кузнецовы? – спросил полковник, первым пришедший в себя от такого известия.

– В воскресенье утром. По словам Глеба, они должны были сначала завернуть в Сосновку за благословением отца Константина. Он их старый друг. А потом по своему маршруту на Кавказ, автостопом. Больше парень ничего сказать не мог. Просит помощи.

– Да, мужики, дожили мы с вами до весёлых дней. Доработались! – Игнатов снова начал распаляться. – Час от часу не легче…

– Прорвёмся, товарищ полковник, – обнадёжил начальника Жаров. – Вы только не переживайте. И не такие дела были, да раскручивали же.

– Мне голову скоро открутят с вашим раскручиванием, – уже спокойнее сказал Игнатов. – Короче, так. От младшего Кузнецова должно поступить к нам официальное заявление о пропаже родителей. Завтра объявим всероссийский розыск. Это, Миша, бери на себя ты. Николай, срочно возвращайся в Марьино и живи там как ни в чём не бывало. Прыща трогать пока не будем, но глаз с него не спускать. Понял, капитан Дроздов? А ты, Жаров, поезжай в Сосновку и переговори там с участковым. Может, он видел эту машину? Кто в ней был, к кому они приезжали, ну и всё такое прочее…

Проводив подчинённых, полковник Игнатов усилием воли подавил в себе остатки недавнего эмоционального всплеска и попытался привести в стройную систему все имеющиеся факты, полученные в ходе операции «Антиквар». Однако, как он ни старался, кроме Глорина и Кнута других фигурантов в деле всё ещё не прослеживалось. А теперь и они исчезли из поля зрения оперативников. Оставался Прыщ, но на него больших надежд Игнатов не возлагал. Где выход? Дело закрыть не дадут, это ясно. Да и в своей беспомощности полковник расписываться не привык. Ни разу ещё не зависали на нём «глухари», потому и доверили ему возглавить такой сложный отдел. Что же делать? Что?

Аккуратно застегнув китель и надев фуражку, Игнатов вышел на улицу. Было тепло и облачно. Солнце то скрывалось за серыми, плотными громадами небесных гор, то шаловливо выглядывало из-за их вершин, чтобы через минуту снова скрыться и ждать удобного момента для очередного подглядывания за бренной земной суетой. «Дождик, похоже, будет», – подумал полковник и, заложив руки за спину, медленно побрёл по широкому бульвару, с интересом бросая быстрые взгляды на редких прохожих, профессионально подмечая их индивидуальные особенности, на полицейском языке – особые приметы.

Вот, как и он, не спеша идёт женщина средних лет. Судя по одежде, не из бедных. Короткая стрижка под лёгкой шляпкой, ухоженное лицо, выразительные глаза не без макияжа. Но почему же не убрана с правой щеки такая неприятная бородавка?.. А это что за явление? Навстречу вялой, безжизненной походкой двигалась парочка молодых людей, вернее, подростков не старше четырнадцати-пятнадцати лет. Ухватив друг друга за лёгкие куртки-ветровки на талии, они изображали проникновенную взаимную симпатию, склонив одинаково белёсые головы друг к другу. Парень был чуть выше девушки, но уж таким он выглядел хлюпиком, настолько был обделён признаками мужской надёжности, что Игнатову стало искренне жаль его спутницу… Вон приближается человек – любо-дорого. Идёт быстро, уверенно – значит, есть цель. По сторонам не осматривается – значит, маршрут ему хорошо знаком. Осанка, причёска, выражение лица, украшенного изящной «эспаньолкой», продуманная небрежность в одежде выдают в нём представителя когорты интеллектуалов…

Полковник начал было размышлять о возможном роде деятельности почти поравнявшегося с ним прохожего, как вдруг его цепкая зрительная память выхватила из своих запасников портрет Глорина, нарисованный реставратором Кузнецовым. «Он, точно он!» Игнатов остановился, прикуривая, и с досадой посмотрел вслед удаляющемуся Глорину. Не пойдёшь же за ним в форме, не схватишь за руку, объявив задержанным. Встретился – и то хорошо. Выходит, он пока никуда не скрылся. Возможно, бульвар – один из участков маршрута его передвижения по городу. «Бульвар завтра же надо будет взять под наблюдение. Не уйдёшь ты от нас, Глорин, не уйдёшь…» Разгорячённый столь неожиданной встречей, полковник Игнатов вернулся в отдел.