Джокер старого сыскаря

…Бульвар полковник закрепил за Репниным, потому что Кротова и Жарова Глорин видел в мастерской реставратора, да и они вместе с капитаном Дроздовым нужны были для оперативных мероприятий. Теперь рано утром Тимофей Кузьмич выходил на место дежурства и не покидал его до позднего вечера. Облюбовав удобную для наблюдений скамейку, он с беззаботным видом отдыхающего пенсионера ежедневно располагался на ней, обложившись газетами и журналами, накидывал на нос солнцезащитные очки и приступал к работе. Днём людей на бульваре было немного, и Репнин с удовольствием погружался в чтение периодики, при этом не оставляя без внимания ни одного проходящего мужчину.

Просмотр свежих газет Тимофей Кузьмич начинал обычно с криминальной хроники. Как-то внимание его привлёк заголовок в областной «молодёжке». Небольшая заметка на последней странице называлась «Вишнёвый Кнут». Оказывается, дотошный журналист из одному ему ведомого источника узнал, что в день, когда разбился и сгорел «Форд» вишнёвого цвета, его владельца видели в кафе ландшафтного комплекса «Крутогор», что находится в посёлке Сосновка. Небезызвестный в криминальной среде Женя Кнут был в компании яркой молодой пары, скорее партнёрской, нежели супружеской. Заказывали только бутылку шампанского, сок и фрукты. Во время отдыха за столиком дама куда-то ненадолго отлучалась. После её возвращения компания вскоре уехала из Сосновки. Водитель автомобиля, ехавшего за «Фордом» Кнута, видел, как иномарка подобрала по дороге, недалеко от церкви, двух странно одетых мужчину и женщину. Выехав на Уфимский тракт, машина свернула в противоположную от города сторону. «…А не причастен ли вишнёвый «Форд» к пропаже реставратора Кузнецова и его жены? – вопрошал журналист. – На этот вопрос мы ждём ответа от нашей доблестной полиции. Вот только сможет ли она ответить нам?»

Последние строчки заметки ввергли Репнина в нервный шок. Он долго не мог прийти в себя. В висках стучало, непривычно нудно щемило в левой стороне груди… «Почему никакой информации не смог получить в Сосновке Шура? Ведь опытный уже, не мальчишка! А какой-то журналюга… Впрочем, зачем обижать зятя? Нам не доверяют! И в полиции, и в прокуратуре коррупция, продажные шкуры… Да ведь не все же такие! Мы-то здесь при чём? Но нам не доверяют…»

Поднявшийся в голове сумбур спрессовала в ненужный комок и отбросила в сторону годами выработанная реакция на появление объекта наблюдения. Ошибки быть не могло: к его скамейке уверенной походкой приближался Глорин. Тимофей Кузьмич встал и, отвернувшись, начал спешно собирать газеты и журналы. Пропустив Глорина на несколько метров вперёд, Репнин пошёл следом.

Шли не более получаса. Свернув с проспекта в тихую улочку, старый сыскарь оказался в затруднительном положении. На безлюдье Глорин мог обратить на него внимание и заподозрить неладное. Допустить этого было нельзя. Из-за угла, прикрывшего Тимофея Кузьмича, просматривалось только два дома. В одном из них, старинном особняке, недавно открылась частная гостиница для толстых кошельков. О ней Репнин узнал из рекламного проспекта, вложенного в купленную им на днях газету, и только на это он сейчас и возлагал свои надежды. Интуиция не подвела: Глорин вошёл в высокую дверь парадного подъезда, с поклоном открытую ему дородным, средних лет швейцаром. От перенапряжения Тимофей Кузьмич как стоял за углом, так здесь же и опустился на корточки, едва набравшись сил, чтобы закурить…

За гостиницей, где поселился Глорин, Жаров с Кротовым установили круглосуточное наблюдение. Полковник предупредил их: «Упустите ещё раз – пойдёте в участковые! Сержантами!» На случай срочной необходимости в соседнем дворе неотлучно дежурила полицейская машина, замаскированная под такси.

На улицу Глорин выходил редко, иногда целыми днями просиживал в своём номере на втором этаже, вызывая этим немалое беспокойство оперов. А когда совершал прогулки по городу, в подозрительные контакты ни с кем не вступал. В основном он бесцельно бродил по магазинам, заходил в музей, картинную галерею, посещал дневные сеансы в кинотеатре «Космос». Создавалось впечатление, что он или кого-то ждал или, чувствуя наблюдение за собой, водил «пастухов» за нос, усыпляя их бдительность.

Затянувшуюся безрезультатность наблюдения за Глориным наконец разбавил неожиданный эпизод. На бульваре недалеко от гостиницы он встретился с Прыщом. Они разговаривали долго и явно не в дружественных тонах. Видно было, Глорин требовал от собеседника что-то предпринять, а тот всячески отнекивался. Приблизившийся к ним на критическое расстояние Кротов всё равно ничего не расслышал. Уловил лишь несколько слов: «…в Сосновке…», «…вылечить захочешь…», «…бабло пацану….», «…срочно…», «…доска…», «…сматывать…». Потом Прыщ настолько резко повернулся, что капитан едва успел неузнанным разминуться с ним. Закуривая на ходу, чтобы рукой с сигаретой можно было частично прикрывать лицо, он поспешил за Глориным, который как ни в чём не бывало спокойно дошёл до гостиницы и скрылся в её дверях.