Джон Кеннеди

В последние десятилетия XX века трагедия Индокитая[74] обещала стать тем, во что Соединенным Штатам никогда не следовало себя вовлекать. Теперь кажется ясным, что когда французская империя пала, непременно должно было начаться острое соперничество, чтобы заполнить образовавшийся вакуум: можно было сказать уже при первом приближении, что в это будет вовлечен старый буддистский уклад или то, что от него осталось, новая европеизированная элита и коммунисты; при более глубоком рассмотрении это станет соперничеством между вьетнамцами, более слабыми народами Лаоса и Кампучии и огромным Китаем, который на протяжении всей истории преследовал в Юго-Восточной Азии свои имперские замыслы. Соединенные Штаты могли повлиять на эту борьбу лишь незначительно, когда события выйдут на поверхность: говоря на жаргоне марксизма, баланс сил был против этого. Но те, кто делал американскую политику в 50-х годах, не видели и, возможно, не могли увидеть состояние дел столь ясно. По крайней мере, некоторые из них видели, что Лаос мало что значил для Америки. Ему самому следовало найти новое место в изменяющемся мире: маленький, замкнутый и окруженный хищными соседями, все, на что он реально мог надеяться — это найти свою нишу, но, по возможности, мирным путем. Надежды были обречены на обман, Америка обвинена в ошибках, повлекших за собой недели страданий, которые пришлось перенести. В конечном счете эти ошибки были порождены «холодной войной» и умонастроением, которое она взрастила, и Кеннеди не был свободен от этого. Но в 1961 году в самом начале своего руководства Кеннеди справлялся с проблемой Лаоса довольно хорошо.

Два вопроса встали перед американцами. Первый: что произойдет, если Соединенные Штаты повернут назад? На него несколько раз без обиняков отвечал президент Эйзенхауэр (как он поделился в своих мемуарах): «Несмотря на удаленность, мы были обречены охранять независимость Лаоса, чтобы нас не сменили северные соседи — коммунистический Китай и Северный Вьетнам. Так как если бы Лаос стал коммунистическим, началась бы цепочка переходов к этому строю — как цепь падающих костяшек домино — их пока еще свободных соседей, Кампучии и Южного Вьетнама и, по всей вероятности, Таиланда и Бирмы. Такая цепь событий могла бы открыть путь коммунистической экспансии на всем Юго-Востоке Азии[75]. Эта «теория домино» была широко принята в то время, история ее опровергла: окончательная коммунистическая победа в Индокитае повлекла за собой множество ужасных последствий, но предсказанная международная дестабилизация не входила в их число. Самое лучшее, что можно было сказать о кампаниях США в Индокитае — то, что они дали какое-то время Малайзии и Сингапуру, но и это вызывало сомнения, так как для завершения этих дел можно было использовать менее жестокие средства.