Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни

В 1979 году двое мальчишек сорвали джекпот, когда незамеченными прокрались мимо швейцаров и позвонили в дверь квартиры номер 72. Джон быстро открыл дверь, думая, что Йоко забыла ключи. Когда один из мальчиков вежливо спросил Джона, могут ли они с ним поговорить, экс-битл пригласил их зайти. Фред угощал гостей соком, пока малолетки засыпали Джона вопросами о смысле жизни. Они внимали Джону, объяснявшему, что жизнь похожа на безостановочный фильм, и чем ты старше, тем все четче начинает проступать ее смысл. Тогда мальчики спросили его о неизбежном опыте смерти, и Джон ответил, что, когда человек умирает, фильм его жизни начинает прокручиваться в обратном хронологическом порядке, и кадры последних событий идут первыми. Как вспоминал Фред, послеполуденная беседа закончилась внезапно – ребята поинтересовались, могут ли они как-нибудь прийти еще раз и провести с Джоном больше времени. Не сказав ни слова, Леннон торопливо укрылся в своей спальне, оставив помощника выпроваживать гостей.

За многие годы Джон узнал на своем опыте фанатичное обожание едва ли не во всех его видах и проявлениях. В 1971 году один бездомный прославился, когда забрел на обширную территорию Титтенхерст Парк, сельского имения в Аскоте, где жили тогда Джон и Йоко, записывая альбом Imagine. Он искал Леннона, чтобы прояснить свои изрядно запутанные размышления, которые обрел, будучи на строгой диете из текстов битлов и собственных ошибочных представлений о том, кто что писал.

«Не путайте мои песни с вашей жизнью, – сказал Леннон мужчине, который, видимо, считал его чем-то вроде своей путеводной звезды. – Я имею в виду, что по своему содержанию они могут быть актуальны для вас, но так же, как и множество других вещей. И вот мы встретились, да? Дружище, я просто парень, который пишет песни» (37).

В роли личного помощника Джона Фред Симан быстро узнал, что самый кошмарный сценарий, которого боялись Ленноны, практически никак не был связан с фанатами. Постоянно существовала другая угроза: кто-нибудь мог попытаться похитить Шона, чтобы вымогать деньги у его богатых родителей, и при этом как-то навредить ребенку. В 1977 году Джон и Йоко получили письмо с угрозами в адрес Шона и требованием заплатить $100 000, чтобы он не пострадал. Несмотря на вмешательство ФБР, дело осталось нераскрытым, поскольку возможные похитители на контакт больше не выходили. Начав работать с Джоном и Йоко, Фред вскоре выяснил, что, несмотря на такие понятные опасения, безопасность семьи обеспечивалась недостаточно. Он мог лишь усмехнуться, когда читал колонку королевы городских сплетников Лиз Смит. «Эй, воры, забудьте про Западную 72-ю. Джон Леннон там безвылазно. Его берлога в “Дакоте” защищена пятьюдесятью хитроумными устройствами, стерегущими всех и вся. Это как у той старой дамы из “Продюсеров”[12], у которой вся дверь была в замках», – писала она (38). Фред прекрасно знал, что бойкие утверждения репортерши не выдерживают проверки фактами. Если кто-то, собираясь напасть на Леннонов, благополучно пройдет мимо консьержей на первом этаже, единственным препятствием в квартире номер 72 будет самая обычная дверь, запертая на стандартный замок.

Семья – особенно Шон – была действительно уязвима, тем более в огромном, густонаселенном Нью-Йорке, который в 1979 году населяли семь миллионов человек. Беспокоясь о том, как сохранить анонимность собственного сына, Джон и Йоко настаивали на том, чтобы фотографии ребенка не публиковались, пока не пройдут его младенческие годы. Йоко, в стремлении устранить зияющую дыру в обеспечении безопасности Шона, наняла бывшего сотрудника ФБР Дугласа Макдугалла.

Но Джон скептически относился к идее привлечь в семью телохранителей. Ему казалось, что существует этическое противоречие в том, чтобы так долго быть пацифистом и при этом заставлять охранника рисковать жизнью: «Моя логика в том, что если они хотят до тебя добраться, они все равно доберутся. Первым они убьют телохранителя».

«Кроме того, – вспоминал Фред, – Джон просто не считал, что он рискует» (39).