Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни

На фотографиях той поры видно, что Джон давно не посещал салон «Визави». Да еще эта косматая борода, которую он отпустил после того, как семья побывала в Кеннон Хилл на День благодарения в прошлом ноябре. К 8 февраля знаменитый британский таблоид Daily Mail выследил Джона и Йоко в Палм-бич. Папарацци сфотографировали Джона, совершавшего променад вдоль берега в длинном меховом пальто и в белой соломенной шляпе. Его внешний вид казался запущенным. Учуяв добычу, обозреватель светской хроники из Chicago Tribune Мэгги Дэли написала, что Леннон «пошел прогуляться по городу в самый первый день. Он зашел в шикарный магазин и за десять минут накупил мехов на 25 000 долларов, в том числе шубу из чернобурки». Джон якобы сказал продавцам: «Не знаю, что с ними будет делать жена, но в чернобурке она будет завтракать» (126).

Для своего нового поместья Джон и Йоко наняли целый штат работников, куда впоследствии вошли садовник Дэйн Уортингтон с сестрой Джоан Хочелла и ее мужем Джоном, которые устроились смотрителями и жили в коттедже позади особняка.

В ту первую неделю к Леннонам присоединились их сосед из «Дакоты» актер Питер Бойл, прославившийся в фильме «Молодой Франкенштейн», и его жена, журналистка Лорейн Алтерман. Пары дружили последние несколько лет – они познакомились, когда Лорейн взяла у Йоко интервью для Rolling Stone. Джон даже выступил в роли шафера на свадьбе Бойлов в октябре 1977 года. Он восхищался острым, проницательным умом 44-летнего актера, который сочетался с добросердечием. Также Джона впечатляло, что Бойл порвал с католичеством и вышел из ордена «Христианского братства», чтобы стать актером. Фреду Симану казалось, что «Джон воспринимал Питера, как такого же религиозного отступника». А сам Питер считал, что их дружба была знаком судьбы. «Мы оба родились под знаком Весов, – говорил Бойл потом, – а остальное известно» (127).

Когда Фред приехал в Эль-Солано, отдых Леннонов был в самом разгаре. Они взяли напрокат красный «Кадиллак Эльдорадо», в котором ездили по Палм-бич, но предпочитали большую часть времени проводить в особняке, учитывая вечно преследовавший Джона страх быть узнанным. Обе пары – Ленноны и Бойлы – хорошо проводили время, отдыхая у бассейна, пока Уда-сан радовал их всякими вкусностями, гуляли по берегу и играли с Шоном, которого Питер развлекал, строя сумасшедшие гримасы. Но постепенно все это стало надоедать. Джон уже не находил себе места в доме на острове, в 1200 милях[57]от заветной спальни с книгами, музыкой и телевизором – вдали от повседневных дел, от всего, что воплощала «Дакота».

Однажды Питер организовал вечер в La Petite Marmite. Этот модный французский ресторан впечатлял не только изысканным сезонным меню, но и – шик в ту эпоху – индивидуальными телефонами на каждом столике. Отказавшись от «кадиллака», актер нанял лимузин, и тот с надлежащим размахом доставил компанию к заведению. И все покатилось в тартары. Когда они приехали в La Petite Marmite, Джон немедленно почувствовал, что он стал мишенью в излюбленном местечке модного общества, куда ходили ужинать и пускать пыль в глаза. Не успели они сделать заказ, Леннонов стал снимать целый отряд фотографов, из-за чего Джон рассвирепел. Уже дома, в Эль-Солано, он обрушился на Питера: «Ты таскаешь нас по второсортным модным кабакам, чтобы вас фотографировали вместе с нами». Еще больше Бойла разозлило, когда Джон заявил, что его приятель в тот вечер действовал «безмозгло». Но крупной ссоры не произошло – актер осознал, что стал «жертвой знаменитого и крайне провокационного ленноновского острословия» (128).

Через несколько дней Джон устроил для всех щедрый поздний завтрак в Breakers, итальянском прибрежном отеле в стиле Возрождения, в нескольких милях к северу от Эль-Солано. К этому моменту никто из них уже не чувствовал никакой неловкости – инцидент в La Petite Marmite был забыт. И тут – снова здорово. К их удивлению, метрдотель отказался сажать компанию за столик, поскольку стиль их одежды не соответствовал уровню заведения. Джон был в полюбившейся ему соломенной шляпе и кожаной куртке, а Питер – в свитере. Желая разрулить ситуацию, Бойл отозвал метрдотеля в сторону, сунул в руку вознаграждение и со значением сказал, что среди них находится не кто-нибудь, а сам Джон Леннон. Их тут же усадили. Фред (он тоже был с ними) вспоминал: «Мы превратились из нежеланных гостей в знаменитостей и сидели за большим столом почти в центре зала». Леннон мгновенно приковал к себе всеобщее внимание. Находясь в терпимом расположении духа, он предался любимой забаве: рассматривая посетителей, прогнозировал, как они себя поведут дальше. Вот как рассказывал об этом Симан: