Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни

Джон поселился в шикарном отеле «Маунт Нельсон», в тени Столовой горы. Поначалу ему удалось сохранять свой визит в тайне – он зарегистрировался под именем «г-н Джон Гринвуд». Это было вариацией псевдонима, которым Леннон часто пользовался, по-разному записывая фамилию Грин[81]. Но вскоре местные фотографы прознали, что в Южной Африке находится сам Джон Леннон. Ивор Маркман, сотрудничавший в то время с The Argus, включился в поиски звезды, надеясь, как до этого Патрик Партингтон в Палм-бич, сфотографировать Джона и продать фото международным информационным агентствам.

Вскоре после заселения Леннона руководство гостиницы оказалось в щекотливой ситуации, связанной со звездным гостем. Кейптаун на шесть часов опережал Нью-Йорк, и Джон еще не приспособился к смене часовых поясов. Он вздремнул под деревом в саду при отеле, а кто-то из постояльцев принял его за бродягу и пожаловался сотрудникам. Служба безопасности тут же отреагировала и попыталась избавиться от нежелательного посетителя, прежде чем разобралась, с кем имеет дело.

Джона сразу заинтересовала Столовая гора, в нескольких милях к югу от Кейптауна; ее плоская вершина из песчаника образовывала неровное плато протяженностью две мили[82]. Встав пораньше и застелив кровать (к удивлению горничной), он отправился на встречу с Джоном Паркером, таксистом, который привез его в «Маунт Нельсон» из аэропорта. Паркер, чья кожа была «цвета Кейп», что означало смешанное европейско-африканское происхождение, фактически стал гидом Джона. Он возил экс-битла к горе, где тот проводил часы в тихой медитации. С разрешения Джона Паркер сделал несколько снимков, в том числе сфотографировался в компании с ним. И опять же с разрешения Джона, Паркер, после того как его прославленный клиент покинул Южную Африку, продал снимки воскресной Cape Times (164).

В какой-то момент Паркер свозил Джона в один из массажных салонов Кейптауна. К этому моменту подчиняющая себе нужда утолить потребности, диктуемые либидо, стала обременительной. Еще в сентябре Джон посвятил немалую часть своего аудиодневника рассуждениям о природе человеческой сексуальности и о ее неудержимом влиянии на нашу психику. Тема возникла после того, как Джон прочел интервью Трумена Капоте, которое тот дал накануне публикации «Музыки для хамелеонов» (1980). В интервью Капоте ссылался на опыт британского писателя Э. М. Форстера. Форстер дожил до девяноста лет и все надеялся, что сексуальные потребности когда-нибудь перестанут на него влиять, но обнаружил, что они не исчезли, а стали еще большим бременем в его преклонные годы. В аудиодневнике Джон сравнивает переживания Форстера со своими собственными и заключает, что мысль об эротических мотивах, преследующих до старости, навеяла на него «депрессию», и теперь его мучает вопрос, не проникнут ли эти позывы в его жизнь после смерти.

В дневнике Джон говорит: «Я подумал: “Вот дерьмо!”, потому что всегда ждал, что они ослабнут, но теперь полагаю, так будет продолжаться всегда. “Всегда” – это слово немного сильнее, чем нужно, но, скажем, так продолжится до тех пор, пока ты не оставишь это тело, как бы то ни было. Будем надеяться. Игра в том, чтобы подчинить это, как говорится, прежде чем вернешься, чтобы получить еще больше. И кто хочет вернуться, просто чтобы кончить?»

Со своей стороны, Йоко никогда не заблуждалась в вопросах, касающихся супружеской верности. «Однажды он и другой парень вместе поехали на океан, – вспоминала она. – Позже Джон показывал мне фотографии, где они вдвоем, и я говорю: “Минуточку, там же должен был находиться еще кто-то, чтобы вас снимать”. Он засмеялся и сказал: “Я никогда ничего не могу от тебя утаить”» (165).

Паркер, минимум один раз, возил Джона к святым могилам на Сигнал-Хилл, плосковерхой горе, возвышающейся над пригородом Кейптауна Энкор Бэй. Это живописное место было связано с некогда жившими в городе рабами-мусульманами. Их держали на Сигнал-Хилл, а сама гора была чем-то вроде маяка – с ее высоты на корабли посылали сигналы, сообщая морякам о погоде.

Но в основном, кроме выездов с Паркером, Джон был предоставлен самому себе. Горничная из «Маунт Нельсон» вспоминала потом, что он ел простую пищу, занимался йогой на лужайке перед отелем, а если не отдыхал в саду отеля и не медитировал на Столовой горе, часами говорил по телефону с женой, которую надеялся соблазнить визитом в Кейптаун в 1981 году (166).