Джон Лоу. Игрок в тени короны

Едва сознавая, куда идёт, Старый Красавец направлялся к парку Сент-Джеймс. Он пересёк Молл и отправился к пруду Розамунды — небольшому озерцу, лежащему на юг от длинного канала. Затем пошёл в Бирдкейдж, но едва вступил в парк, как заметил на отдалённом конце дорожки двух людей, которых принял за свою жену и Лоу. Они были обращены к нему спиной, и он не мог разглядеть лиц. Они, по-видимому, были заняты очень нежным разговором и так были поглощены друг другом, что не слышали его шагов. Присутствие Лоу, который сказал ему, что уйдёт сегодня в Виндздор[32], явилось доказательством для мрачных подозрений. Первым побуждением старика было догнать вероломного друга, осыпать упрёками и тут же отомстить ему. Но он удержался и, заметив, что парочка собирается повернуть, сошёл с дорожки и скрылся за большим вязом. Его глаза затуманились, как-то страшно зазвенело в ушах. Кровь вдруг прилила к голове, Энгус не мог отчётливо ни видеть, ни слышать. Однако он вынес довольно прочное убеждение из страстной речи Джона, что его обманывают. Яснее всего слышал он, что влюблённые назначили свидание на сегодняшнюю ночь, в три четверти двенадцатого, в саду за его собственным домом на Беркли-сквер. Лоу, очевидно, раздобыл предусмотрительно ключ от калитки сада. Когда Уилсон всё понял, смертельная дрожь охватила его, и он упал бы на землю, если бы облокотился на дерево. Даже когда дрожь прошла, Уилсон чувствовал страшную боль в голове. Ему казалось, что он сходит с ума. И хорошо было бы, если б он и впрямь сделался безумным, судя по тому, что произошло затем. Шатаясь, старик вышел на дорожку, чтобы посмотреть на преступную пару, но она уже давно исчезла. Адские мучения бушевали в его груди. Он кинулся к краю пруда с намерением покончить со своими страданиями. Если бы он умер здесь, по крайней мере одно ужасное преступление не запятнало бы его душу. Но рука судьбы остановила его. Побродив вокруг, ревнивец достиг уединённого места между деревьям, где отдался своим чувствам.

— И она обманула меня! — жалобно кричал он, и этот крик показывал, как страшно сжималось его сердце. — Она, которую я боготворил, которой посвятил всю свою жизнь, оказалась лживой! У меня похитили бесценное сокровище. Она, на которую я смотрел с восхищением, голос которой был для моего слуха дивной музыкой, она изменила мне! Если бы она умерла, я перенёс бы потерю, но этот удар… Предсмертные корчи не могут быть мучительнее моих страданий. Если это будет продолжаться, я сойду с ума. Может быть, я уже сумасшедший? Моя любовь превратилась в ненависть. Моя грудь в огне, и только кровь способна загасить это пламя. Ни слёзы, ни мольбы не тронут меня. Если она станет молить о снисхождении, упав на колени, я не пощажу её. Нет, она должна умереть! А этот нахал, похитивший моё сокровище, сделавший меня самым несчастным из людей, предметом презрения и насмешки? О, я раздобуду кровь из его сердца, хотя бы пришлось погибнуть от руки палача! Я так отомщу, что ужаснутся безумцы, обманывающие меня теперь.

Несколько успокоившись, он покинул Бирдкейдж и направился к Королевской улице, где взял носилки.

Прибыв домой, Уилсон вбежал в свой кабинет, отдав предварительно приказание, чтобы его не тревожили. Заперев дверь на ключ, он оставался у себя до самого обеда и вернул себе наружное спокойствие.

Гостей не было за обедом: кроме Уилсона, его жены и леди Кэт, за столом никто не сидел. Можно себе представить, как скучно прошёл обед. Под конец, когда слуги удалились, Белинда сказала мужу:

— Какой вы несносный сегодня, сэр! Вы не проронили за весь обед ни единого словечка, а ваши грозные взгляды обрывали всякий разговор, который начинали мы. Будьте немного повеселее, прошу вас! Очень жаль, что нет дорогого мистера Лоу, чтобы расшевелить вас.

— Дорогого мистера Лоу! — пробормотал Уилсон. — Чтоб его черти побрали!

— Мы обе, я и леди Кэт, совершенно безутешны вследствие его отсутствия, — продолжала Белинда. — Но ему нужно было отправиться в Виндзор. Я боюсь, мы не увидим его до завтра.

— Хм… — воскликнул Старый Красавец. — А я полагаю, что вам удастся увидеть его сегодня ночью.

— Увидеть сегодня ночью? — воскликнула она, бросив беглый взгляд на леди Кэт. — Где?

— На собрании у леди Берг, — отвечал муж, язвительно глядя на жену.

— Нет, его там не будет, иначе я бы пошла туда, — заметила Белинда. — Вы извинитесь за меня перед леди Берг. Скажите, я не в духе, или… или что вам заблагорассудится. Но вы не обмолвитесь ей об истории за обедом — я ведь на самом деле чувствую себя нездоровой — от вашей хмурости.

— Пожалуйста, извинитесь и за меня, мистер Уилсон! — прибавила леди Кэт. — Скажите, что я сочла необходимым остаться дома с Белиндой.

— Она участвует в заговоре, — пробормотал Уилсон. — Но я не сумею извиниться за вас, — прибавил он вслух. — Я сам вовсе не собирался к леди Берг.

— Но вы должны ехать, сэр, я настаиваю на этом! — воскликнула Белинда.

— Да-да, вы должны пойти, — прибавила леди Кэт. — Это собрание будет великолепным и доставит вам большое удовольствие.