Джон Лоу. Игрок в тени короны

После бала Коломба не вернулась в Шантильи, но, сославшись на внезапное нездоровье, осталась на Вандомской площади. На другой день она действительно почувствовала себя нездоровой: её нервы были расстроены; она никак не могла вернуть своё спокойствие. Но она скрывала от других свою печаль. Поражённая переменой её отношений к Ивлину и не в состоянии объяснить её, Кэти не замедлила спросить о причине, но не получила удовлетворительного ответа.

— Вам прежде обыкновенно нравился Ивлин, Коломба, — заметила девочка. — Чем он разгневал вас? Вот вы стали называть его господином Харкортом.

— Пожалуй, правда, я не очень довольна им. Но я не имею права выражать своё неудовольствие по поводу того, что он сделал.

— Так вы признаетесь, что вы обижены, Коломба? Можно передать это Ивлину?

— Ни в коем случае!

Кэти сделала несколько дальнейших попыток устроить примирение, но все они были одинаково безуспешны. Может быть, Коломба и была бы тронута явным раскаянием своего возлюбленного, если бы её чувство ревности не было вновь растревожено. Герцогиня Берри устраивала в Люксембурге большой приём, на котором присутствовали леди Катерина и Лоу. На другое утро Кэти ворвалась в комнату своей приятельницы в большом возбуждении и сообщила, что Ивлин был в Люксембурге и что герцогиня Берри два раза танцевала с ним.

— Я хочу рассказать вам ещё кое-что про них, что очень позабавит вас. Мама говорила мне...

— Пожалуйста, избавьте меня от дальнейших подробностей! Я уже объясняла вам, что нисколько не интересуюсь господином Харкортом и хотела бы лучше не слышать о нём.

— Я никогда не слышала прежде, чтобы вы делали такие злобные замечания, Коломба. Я начинаю думать, что вы ревнивы. Но я больше не буду раздражать вас, — прибавила девочка, видя как слёзы показались на глазах Коломбы. — По мне, вы совершенно правы, что не обращаете внимания на Ивлина. Я больше не буду на его стороне. Я скажу ему, что мы не хотим его общества и что лучше пусть пойдёт он к знатным дамам и к герцогине.

— Вы не должны говорить ничего подобного, глупенькое дитя! — воскликнула Коломба, улыбаясь сквозь слёзы.

— А я скажу! — настаивала Кэти.

В тот же день явился Ивлин и был принят леди Катериной с обычной любезностью. Не зная о происшедшем недоразумении, хозяйка сейчас же начала расхваливать герцогиню Берри, рассказывая о великолепии её наряда. Вдруг Коломба поднялась и вышла из комнаты, за ней и Кэти встала со своего места и, подражая походке Коломбы, как можно незаметнее направилась к дверям. Но мама вернула её. Принуждённая остаться, она раскрыла «Телемака», притворившись очень заинтересованной его чтением. Когда Ивлин уходил, она не хотела даже поднять глаз, чтобы распрощаться с ним. За такое дурное поведение девочка получила от леди Катерины вполне заслуженный выговор. На другой день Ивлин пришёл снова. Застав Кэти одну, он написал записочку и просил девочку передать её немедленно Коломбе и, если возможно, принести ответ Радуясь, что ей дали такое поручение, Кэти тотчас же убежала, но вернулась с совсем другим выражением лица.

— Ну, какой ответ приносите вы мне? — спросил он.

— Вот! — ответила она, возвращая ему листок, который он передал ей.

— Мою собственную нераспечатанную записку!

— Да! — ответила Кэти. — И она просит вас не трудиться писать снова: все ваши письма будут отосланы обратно таким образом.

— Но пойдите снова к ней, дорогая Кэт, и упросите её позволить мне сказать одно слово, только одно слово! — воскликнул он.

— Это бесполезно, повторяю вам. Она не придёт.

— Не возьмётесь ли передать ей одну весточку, Кэт?

— Не могу обещать. Какого содержания?

— Скажите ей, что она совершенно ошибается, если предполагаете, что я был неверен. Хотя все внешние признаки против меня, я клянусь...

— Ну, в чём вы клянётесь?

— Что я никогда ни на минуту не переставал быть ей верным.

— Вы, видно, сказали всё, что содержится в вашей записке?

— Всё то и ещё много другого.

— Так и думала Коломба, и потому отказалась читать её. Мне очень жаль, но я не могу передать ваши слова.

После этой неудачи Ивлин не делал других попыток. Он начал сокращать свои посещения и уже редко приходил чаще, чем раз в неделю. Такое положение вещей тянулось уже долго, и было мало надежды на примирение. Происшедший между ними разрыв всё увеличивался. Коломбе сообщали, что Ивлин стал предметом восторга при дворе регента, что он участвовал там во всех увеселениях и кутежах. Эти рассказы, в истинности которых она нисколько не сомневалась, укрепляли её решение изгнать его из своего сердца.

Но эту задачу нелегко было выполнить. Влияние Ивлина на её сердце было слишком сильным, чтобы от него можно было освободиться.

Глава XXII. Господин Коссар и Коломба