Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

– Ну вот, – удовлетворенно хмыкнул смотритель. – Теперь вы сами понимаете, что вам лучше подождать.

– Спасибо, но я все же рискну. Будьте любезны провести меня к королю.

– Доктор Джон и доктор Роберт очень рассердятся.

– Мне нет до этого никакого дела, – холодно ответил волшебник.

Смотритель удивленно взглянул на него.

– Вот что, – твердо продолжал Стрендж, – либо вы пропускаете меня к королю, либо отказываетесь подчиняться двум архиепископам. Это очень тяжкий проступок, караемый… не помню точно как, но уверен, что чрезвычайно сурово.

Слуга вздохнул, потом кликнул своего подчиненного (такого же грязного и грубого, как и он сам), приказал ему немедленно отправляться за докторами и лишь после этого с превеликой неохотой отступил в сторону и пропустил Стренджа.

Комната, в которой оказался волшебник, была очень велика. Стены покрывали дубовые панели с искусной резьбой. На потолке здесь тоже разместились августейшие и символические персонажи, сидящие на облаках. И все же место навевало уныние. Голый, ничем не прикрытый пол дышал холодом. Всю мебель составляли стул да видавший виды клавесин. У инструмента, спиной к двери, сидел старик, одетый в халат старинной пурпурной парчи. На голове у него был помятый ночной колпак алого бархата, на ногах – засаленные и стоптанные домашние туфли. Играя, он громко напевал что-то на немецком. Услышав шаги, старик обернулся и перестал играть.

– Кто там? – спросил он. – Кто это?

– Волшебник, ваше величество, – отозвался смотритель.

Старик на секунду задумался, потом громко сказал:

– Терпеть не могу волшебников!

Он снова повернулся к инструменту и заиграл с еще большим пылом, сопровождая музыку громким пением.

Такое начало не предвещало ничего хорошего. Смотритель презрительно хмыкнул и отошел, оставив Стренджа и короля наедине. Волшебник сделал несколько шагов вперед и встал так, чтобы видеть лицо его величества.

Безумие короля усугублялось слепотой. Радужка была затянута мутно-голубой пленкой, белки глаз напоминали цветом скисшее молоко. Тронутые сединой волосы грязными прядями свисали вдоль дряблых, в сетке лопнувших сосудов, щек. С безвольных губ стекала слюна. Белая борода была почти такая же длинная и неухоженная, как и волосы. Король ничуть не походил на те портреты, которые доводилось видеть Стренджу, ведь их писали в то время, когда его величество пребывал в здравом рассудке. В своем нынешнем облике, со спутанной бородой и растрепанными волосами, в длинном пурпурном халате король походил на трагического старика из шекспировской драмы, точнее, сразу на двух трагических стариков: безумный и слепой, он был Лиром и Глостером в одном лице.

Стренджа предупредили, что согласно дворцовому этикету разговаривать с королем следует лишь после того, как тот первым к вам обратится. Однако такой вариант выглядел малоперспективным, поскольку король уже заявил о своей нелюбви к волшебникам. Поэтому, дождавшись, когда его величество прекратит петь и играть, гость заговорил сам:

– Я покорный слуга вашего величества, Джонатан Стрендж из Эшфера в Шропшире. Во время последней войны в Испании я был штабным волшебником и, рад сообщить, принес некоторую пользу вашему величеству. Сыновья и дочери вашего величества надеются, что моя магия даст вам некоторое облегчение от болезни.

– Скажи волшебнику, что я не вижу его! – беспечно бросил король.

Стрендж оставил без ответа эту бессмысленную ремарку. Разумеется, король не мог его видеть, поскольку был слеп.

– Однако я очень хорошо вижу его спутника! – продолжал его величество одобрительным тоном и повернул голову так, будто рассматривает что-то в двух-трех футах от волшебника. – Да и как его не увидеть, с такими-то серебристыми волосами! Сдается, весьма бойкий малый.

Все это звучало настолько убедительно, что Стрендж даже повернулся. Разумеется, рядом никого не было.

Последние дни волшебник занимался тем, что просматривал книги Норрелла в поисках чего-то подходящего. Оказалось, что заклинаний для излечения безумия очень мало. Точнее, ему попалось только одно, да и в его значении Стрендж не был вполне уверен. Оно представляло собой рецепт из книги Ормскирка «Откровения о тридцати шести иных мирах». Ормскирк утверждал, что приводимая им формула рассеивает иллюзии и поправляет неверные мысли. Стрендж открыл книгу и прочел рецепт еще раз. Звучало заклинание довольно туманно.

Наполни его глаза сиянием луны, и оно развеет лживые мо́роки.

Уши его наполни пчелами. Пчелы любят правду, они разрушат уловки лжеца.

Наполни его рот солью, да лжец не соблазнит его вкусом меда, не удручит вкусом пепла и праха.

Пронзи ему ладонь железом, да не поднимется у него рука исполнить повеление лжеца.