Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Тут беседу их прервал звук огромного рога. Местные жители бросились к воротам и закрыли огромные деревянные створки. Стивен с тревогой огляделся, решив, что городу угрожает какая-то опасность.

– Что происходит, сэр?

– У этого народа существует обычай запираться на ночь от свирепых язычников, – спокойно ответил джентльмен, – к которым они относят всех, кроме себя. Однако скажи мне, Стивен, как ты думаешь? Что нам делать?

– Делать, сэр? С кем?

– С волшебниками, Стивен! С волшебниками! Как только ты двинешься к своему высокому предназначению, они начнут вставлять нам палки в колеса. Хотя не понимаю, какое им дело до того, кто правит Англией. Наверное, им хочется иметь короля, такого же глупого и уродливого, как они сами. Нет, они наши враги, и надо изыскать средства, чтобы их уничтожить. Яд? Ножи? Пистолеты?..

К ним приблизился аукционист с очередным ковром в руках.

– Двадцать серебряных монет, – произнес он мрачно и медленно, словно зачитывал справедливый приговор всему миру.

Джентльмен с волосами как пух в задумчивости смотрел на предлагаемый товар.

– Можно, конечно, превратить их в изображение на ковре лет так на тысячу, – сказал он. – Столь ужасное наказание я приберегаю для тех, кто тяжко меня оскорбляет, – таких, как эти волшебники! Бесконечное повторение узора и цветов, не говоря уже о пыли и пятнах, неизбежно сводят жертву с ума! Когда наконец узник освобождается из плена, он преисполнен ненависти ко всему миру; волшебники и герои эпохи должны объединиться, дабы уничтожить его или, как чаще случается, заключить на следующую тысячу лет в еще более отвратительную тюрьму. Так проходят тысячелетия, а безумие и злоба жертвы все растут. Итак, ковер! Возможно…

– Спасибо, – быстро сказал Стивен продавцу, – мы не будем брать этот ковер. Пожалуйста, проходите.

– Ты прав, Стивен, – заметил джентльмен. – При всех своих недостатках они доказали, что умеют защищаться от чар. Мы должны найти другой способ сломить их дух! Они еще пожалеют о том дне, когда взялись за практическую магию!

35. Джентльмен из Ноттингемшира

Ноябрь 1814 года

За те три года, что Стренджа не было в Лондоне, мистер Дролайт и мистер Лассельс отчасти восстановили свое влияние на мистера Норрелла. Всякий, кто хотел поговорить с ним или попросить его о помощи, должен был сначала встретиться с ними. Они советовали мистеру Норреллу, как вести себя с министрами, министрам – как вести себя с мистером Норреллом. Они считались друзьями и советниками величайшего волшебника Англии, знакомства с которым искали самые богатые и влиятельные люди королевства.

По возвращении Стренджа их визиты к мистеру Норреллу не стали более редкими, но теперь мистер Норрелл желал прежде всего знать мнение Стренджа и за советом первым делом обращался к нему. Естественно, такое положение дел их не устраивало, и Дролайт, в частности, старался всячески раздуть мелкую досаду, которую один волшебник порой вызывал у другого.

– Наверняка у меня есть средство чем-нибудь ему навредить, – говорил Дролайт Лассельсу. – Ходят довольно темные слухи о том, чем он занимался в Испании. Мне рассказывали, что он оживил для борьбы с французами целую армию покойников. Покойников с перебитыми руками и ногами, с выпавшими глазами и всеми прочими ужасами, какие можно вообразить? Что скажет мистер Норрелл, если об этом узнает?

Лассельс вздохнул:

– Как убедить вас в бессмысленности любых попыток произвести между ними ссору? Рано или поздно они поссорятся сами.

Спустя несколько дней после визита Стренджа к королю в библиотеке на Ганновер-Сквер собралась толпа друзей и почитателей мистера Норрелла. Все восхищались новой картиной мистера Лоренса, на которой были изображены оба волшебника[85].

Среди присутствующих были мистер Лассельс и мистер Дролайт, мистер и миссис Стрендж и несколько министров.

Художник запечатлел мистера Норрелла в простом сером сюртуке и старомодном парике с косичкой. И сюртук, и парик были ему великоваты. Казалось, он тонет в них, а взгляд, исполненный высокомерия и страха одновременно, напомнил сэру Уолтеру Поулу кота одного из его слуг. Присутствующие почти не выразили похвал этой части картины, зато изображение мистера Стренджа вызвало бурные восторги. Живописец поместил Стренджа позади мистера Норрелла; волшебник полусидел в небрежной позе, облокотясь на столик, на губах его замерла насмешливая улыбка, глаза были полны смеха, секретов и заклинаний – как и пристало волшебнику.

– О! Восхитительно! – с жаром воскликнула одна дама. – Взгляните, как темнота зеркала на заднем плане оттеняет голову мистера Стренджа!

– Считается, будто волшебники и зеркала неразлучны, – проворчал мистер Норрелл. – В этой части моей библиотеки никакого зеркала нет.

– Художники вечно переделывали мир, следуя своей прихоти, – заметил Стрендж. – И в этом они схожи с волшебниками. А зеркало и впрямь любопытное. Больше похоже на дверь – настолько оно темное. Я почти чувствую, как оттуда тянет сквозняком. Мне не нравится, что я сижу так близко, – как бы не простудиться!