Джонни и бомба

– А наш Рон говорит, в газете писали про фрицев-парашютистов. Они в монахов переоделись, чтоб никто не догадался. Хотя, если ты парашютист, у тебя, наверное, должен быть очень большой парашют!

– Ну ладно, ладно, англичанин я! – сказал Холодец.

– Да? А тогда скажи, как зовут премьер-министра?

Холодец растерялся.

– Этого мы вроде не проходили, – сказал он.

– При чем тут школа! Всякий знает Уинстона Черчилля! – заявил мальчишка.

– Ха, ты меня подловить хотел! – сказал Холодец. – Уж черного-то министра у нас точно не было, это я знаю.

– Ничего ты не знаешь, – повторил мальчишка, подбирая свой ветхий чемодан. – И жирный ты.

– Я не обязан торчать тут и слушать тебя. – И Холодец зашагал дальше по улице.

– Шпиён, шпиён! – запищал пацаненок.

– Заткнись ты!

– А еще ты жирный! Я видел Геринга в новостях! Ты на него точь-в-точь похож! И одет ты по-дурацки! Шпиён! Шпиён!

Холодец вздохнул. Он привык, что его дразнят. Давно привык, еще маленьким. Хотя уже начал отвыкать. Потому что тогда, в далеком детстве, он был просто толстым, а теперь стал большим и толстым.

– Я толстый, а ты дурак, – сказал он пацану. – Но я-то могу похудеть, а вот ты…

Но его язвительность пропала втуне.

– Шпиён, шпиён! Гадкий фриц, мерзкий фриц!

Холодец попытался прибавить шагу.

– Я скажу миссис Тупс, а она позвонит по телефону нашему Рону в Лондон, и он приедет и арестует тебя, вот! – выкрикивал малец, вприпрыжку поспевая за Холодцом.

Холодец попытался шагать еще быстрее.

– У нашего Рона есть пистолет, вот!

Мимо медленно проехал человек на велосипеде.

– Это шпиён, – сообщил ему мальчуган, тыча пальцем в Холодца. – Я его поймал и сдам нашему Рону, вот!

Тот посмотрел на Холодца, сочувственно усмехнулся и покатил себе дальше.

– Наш Рон говорит, немецкие шпиёны со своими подлодками морзянкой перемигиваются!

– Да отсюда до моря двести миль! – Холодец уже почти что пустился бегом.

– А ты можешь залезть повыше и перемигиваться! Фашист, фашист! Шпиён!

Полный идиотизм, думал Бигмак, глядя на два столба пара, поднимающихся за ветровым стеклом.

Какому кретину взбрело в голову собрать автомобиль без гидроусилителя руля и синхромеханической коробки передач и приделать к нему механические тормоза, опять же без гидравлики? Бигмак решил, что оказал человечеству большую услугу тем, что убрал эту опасную для жизни машину с дороги.

Вообще-то он не просто убрал ее с дороги, он преодолел на ней клумбу и въехал в Поилку Для Лошадей им. Олдермена Т. Боулера.

Столбы пара получились очень даже ничего. С маленькими радугами.

Кто-то открыл дверцу машины и сказал:

– Так-так. Что мы тут имеем?

– Кажется, я здорово треснулся головой, – сообщил Бигмак.

Огромная лапища сцапала его за запястье и выволокла из машины. Бигмак увидел перед собой две круглые физиономии, на которых отчетливо читалось, что их обладатели работают в полиции. Больше на этих лицах ничего не читалось, хотя написать можно было бы еще много чего. Очень большие были лица.

– Это машина доктора Робертса, – сказали полицейские. – И ты, парень, ответишь за нее. Как твое имя?

– Саймон Ригли, – промямлил Бигмак. – Мисс Куропатридж вам обо мне все расскажет.

– Да ну, правда? А кто она такая?

Бигмак очумело заморгал: две круглые полицейские физиономии волшебным образом слились в одну.

Ему даже чем-то нравилась мисс Куропатридж. Она была злющая. Два социальных работника, с которыми Бигмаку приходилось иметь дело раньше, пытались пудрить ему мозги, зато мисс Куропатридж четко давала понять, что, будь ее воля, она бы придушила Саймона Ригли в первые же минуты после рождения. Это заставляло Бигмака чувствовать себя значительной фигурой. А не просто тупицей, который зря небо коптит.

Что-то встрепенулось в его памяти.

– А когда сейчас? – спросил Бигмак.

– Можешь начать с того, что скажешь мне, где ты живешь… – Полицейский запнулся и наклонился ближе. Что-то в этом парнишке заставило его насторожиться. – Что значит – «когда сейчас»?

– Какой год?

У полисмена были весьма четкие представления о том, что следует делать с угонщиками. Но обычно угонщики знали, какой на дворе год.

– Тысяча девятьсот сорок первый, – сказал он, после чего приосанился и недобро прищурился. – Как зовут капитана английской сборной по крикету?

Бигмак заморгал.

– Чего? Мне-то откуда знать?

– Кто выиграл «Гребные гонки» в прошлом году?

– Какие еще гребные гонки?

Полицейский посмотрел на него с еще большим подозрением.

– А что у тебя на ремне?

Бигмак опять растерянно заморгал и посмотрел, что у него на ремне.

– Он мой, я его не тырил! И вообще, это всего-навсего радио!

– А что это за провод тянется от него к твоим ушам?

– Вы что, сами не видите? Это науш…

На плечо Бигмаку опустилась рука служителя порядка. Опустилась с тем характерным глухим хлопком, который обычно означает, что быстро она оттуда не уберется.

– Пойдем, фриц, – сказал полицейский. – Я не вчера родился.