Джонни и бомба

– О, я заказал его только для того, чтобы вы вспомнили. Мне нельзя есть бургеры. Господи ты боже мой! Я на диете. Ничего соленого, ничего жирного, минимум крахмала и никакого сахара. – Он вздохнул. – Наверное, для меня даже стакан воды – непозволительная роскошь.

Менеджер бара наконец набрался храбрости приблизиться к столику.

– Сэр Джон! Для нас огромная честь…

– Да-да, спасибо, а теперь уйдите, дайте мне поговорить с друзьями… – Холодец вдруг умолк и недобро улыбнулся. – Как картошка, Бигмак? Достаточно хрустящая? А твой молочный коктейль, Ноу Йоу? Правильной консистенции?

Ребята покосились на менеджера. У того сделалось такое лицо, будто он мысленно возносит молитвы Господу за спасение всех, кому приходится работать с пришпиленной к груди карточкой: «Меня зовут КИТ».

– Э… нормальная картошка, – сказал Бигмак.

– И коктейль отличный, – добавил Ноу Йоу.

У КИТа явно отлегло от сердца, и он одарил их жалобной улыбкой.

– Здесь вообще хорошо кормят, – сказал Ноу Йоу.

– Надеюсь, – подхватил Бигмак, – тут и дальше будут хорошо кормить.

КИТ поспешно закивал.

– Мы обычно бываем тут по субботам, – подсказал Бигмак.

– Спасибо, Кит, можешь идти, – молвил сэр Джон. Менеджер едва ли не бегом ретировался, а Холодец подмигнул Бигмаку. – Я знаю, что так поступать нехорошо. Но это чуть ли не единственное развлечение, которое мне нынче доступно.

– Зачем ты приехал? – спросил Джонни.

– Знаете, в свое время я не мог удержаться, чтобы кое-что не проверить, – проговорил Холодец, пропустив его слова мимо ушей. – Мне казалось любопытным проследить за собственным возмужанием. Не вмешиваясь, разумеется. – Его улыбка исчезла. – И я обнаружил, что так и не появился на свет. Я вообще не рождался. И мой отец тоже. Мать жила в Лондоне и вышла замуж за кого-то другого. Деньги дают одно весьма ценное преимущество: ты можешь нанять несчетное множество частных детективов.

– Этого не может быть, – помотала головой Керсти. – Ты ведь – вот, сидишь с нами.

– Нет, родиться-то я родился, – сказал Холодец. – В ином времени. В той Штанине Времени, где мы все явились на свет. А потом я отправился вместе с вами в прошлое, и… что-то пошло не так. Не знаю точно, что именно. И потому… мне пришлось проделать обратный путь пешком. Можно сказать, это был долгий путь домой.

– Это совершенно нелогично, – сказала Керсти.

Холодец пожал плечами.

– Не думаю, что Время строго придерживается логики. Оно завязано на людей. И, по-моему, в нем полным-полно оборванных хвостов. Но кто сказал, что это плохо? Иногда нужно, чтобы концы с концами не сходились. Иначе поедание спагетти превратилось бы в крайне затруднительный процесс. – Он хихикнул. – Я толковал на эти темы с учеными. Чертовы тупицы. Болваны! Время – у нас в головах. Любому идиоту должно быть ясно, что…

– Ты ведь болен, правда? – перебил его Джонни.

– Это так заметно?

– Ты все время ешь таблетки и дышишь с трудом.

Холодец снова улыбнулся. Но на этот раз улыбка вышла вовсе не веселая.

– Я страдаю жизнью, – сказал он. – Однако я близок к исцелению.

– Послушай, – сказала Керсти тоном человека, который изо всех сил старается оставаться благоразумным, хотя у него нет на это почти никаких шансов, – мы не собирались тебя бросать. Мы хотели вернуться. Мы и вернемся.

– Вот и хорошо, – сказал Холодец.

– Ты не против? Ведь если мы вытащим тебя из сорок первого, тебя уже не будет, ведь правда?

– О нет, я буду. Где-то – буду.

– Это правда, – сказал Джонни. – Все, что случается… остается случившимся. Где-то, пусть и не здесь. Время – оно не одно, их много, и они лежат штабелем.

– У тебя всегда мысли шли немного причудливыми путями, – сказал Холодец. – И воображения у тебя столько, что оно не помещается в голове и прет через край. А теперь… что-то я еще хотел… а, вот! Полагаю, я должен передать вам это…

Шофер выступил вперед.

– Э… сэр Джон, знаете, правление хотело бы…

Что-то блеснуло, и серебряный набалдашник Холодцовой трости обрушился на стол с такой силой, что жареная картошка Бигмака взвилась в воздух.

– Черт подери, я плачу тебе, парень, так делай, что тебе сказано! Правление подождет! Я пока еще не сыграл в ящик! Сегодня я поехал сюда, вместо того чтобы отправиться слушать вой толпы юристов! У меня еще есть время! Убирайся прочь!

Холодец достал из кармана конверт и вручил его Джонни.

– Я не прошу тебя отправляться в сорок первый. У меня нет на это права. Так или иначе, я недурно пожил на свете…

– Но? – сказал Джонни.

– Прости, что? – не понял Холодец.

– Ты хотел сказать: «Но…» – пояснил Джонни.

Какие-то люди уже торопливо поднимались по ступенькам.

– Ах, да. – Холодец подался вперед и заговорил быстрее: – Так вот, если вы все же решите вернуться, я написал письмо для… ну, в общем, ты сам поймешь, что с ним делать. Знаю, так поступать нехорошо, но кто бы на моем месте упустил такой шанс, сам подумай.

И он поднялся на ноги, вернее, попытался. Хиксон подоспел вовремя и подхватил сэра Джона, когда тот опрокинул стул. Но Холодец только отмахнулся от слуги.