Джонни и бомба

– У меня никогда не было детей, – сказал он. – Я так и не женился. Не знаю почему. Просто это казалось неправильным. – Он тяжело оперся на трость и еще раз оглядел друзей. – Я хочу снова стать молодым. Пусть и не здесь.

– Мы вернемся, – сказал Джонни. – Честно.

– Вот и хорошо. Только видишь ли, просто вернуться мало. Нужно вернуться и что-то исправить.

И он ушел тяжелой старческой походкой навстречу людям в приличных костюмах. Костюмы обступили Холодца, и он скрылся из глаз.

Бигмак потрясенно таращился ему вслед. Он даже не заметил, что по его рукаву течет ручеек из горчицы, кетчупа, особо пряного чили и едкого чатни.

– Ну и дела, – пробормотал Ноу Йоу. – Неужели и мы однажды такими станем?

– Какими? Старыми? Наверное, – сказал Джонни.

– Старина Холодец стал стариком, – проговорил Бигмак, облизывая рукав. – В голове не помещается.

– Мы должны вытащить его, – сказал Джонни. – Нельзя же допустить, чтобы он стал таким…

– Богатым? – перебил Ноу Йоу. – Старым-то он станет так или иначе, и от нас тут ничего не зависит.

– Если мы перетащим его обратно в наше время, то он – ну, тот, который тут старик, – перестанет существовать. По крайней мере, здесь, – сказала Керсти.

– В этом «здесь» его не станет, но зато он будет в другом, – сказал Джонни. – И вообще, здесь ему существовать и так недолго осталось. Пошли.

– Что в конверте? – спросила Керсти, когда они направлялись к выходу.

Джонни удивился. Куда более похоже на Керсти было бы сказать: «Ну-ка посмотрим, что тут у нас», выхватив конверт из его рук.

– Это Холодцу.

– Он написал письмо самому себе? А что там?

– Откуда я знаю? Я не читаю чужих писем.

Джонни засунул конверт во внутренний карман.

– Физкультурники, наверное, уже закончили. Идем.

– Постой, – сказала Керсти. – Если уж мы снова отправляемся в сорок первый, давайте на этот раз хотя бы подготовимся.

– Ага, – кивнул Бигмак. – Надо вооружиться.

– Нет. Одеться соответственно эпохе!

9. Из чего только сделаны девочки…

Час спустя они встретились в захламленном дворике позади часовни, в котором оставили тележку.

– Так-так, – сказала Керсти. – Где это ты так приоделся, Джонни?

– У дедушки весь чердак забит старым барахлом. Это его старые футбольные штаны. Пуловеры дед всегда носит древние, так что я подумал, что один из них вполне сойдет. И я прихватил с собой все, что собирал для реферата по истории – так, на всякий случай. Сумка самая что ни на есть настоящая, сорокового года. В них тогда противогазы носили.

– Так вот что это за штуковины! – сказал Бигмак. – А я-то думал, чего это все ходят с такими огромными плеерами.

– Хотя бы сними кепку, а то у тебя в ней совсем дурацкий вид, – посоветовала Керсти Джонни и взялась за Ноу Йоу: – Что это на тебе?

– Мы с Бигмаком проходили мимо той лавочки на Уоллес-стрит, где торгуют театральным реквизитом, – ответил Ноу Йоу. – Что скажете? – робко спросил он и повернулся кругом, демонстрируя свой костюм.

На Ноу Йоу были широкополая шляпа, ботинки на огромной платформе, смахивающие на два автомобиля со здоровенными бамперами, и узкие брюки. По крайней мере те части штанин, которые оставались на виду, были узкие.

– Это что, пальто? – поинтересовался Джонни.

– Это длинный пиджак!

– Ярко-красный, – констатировала Керсти. – Да, в таком наряде на тебя точно никто не обратит внимания. Ты что, в брюки с вазелином залезал?

– Выглядишь как этот… стиляга, – заметил Джонни. – В смысле, ярко…

– Продавец сказал, что в те времена как раз такое и носили, – принялся оправдываться Ноу Йоу.

– Тебе только саксофона не хватает, – сказал Джонни. – То есть я хочу сказать, что никогда не видел, чтобы ты выглядел так… круто.

– Значит, я отлично замаскировался, – заявил Ноу Йоу.

Керсти повернулась к Бигмаку и тяжко вздохнула.

– Бигмак, скажи, почему мне кажется, что ты упустил суть?

– А я ему говорил! – встрял Ноу Йоу.

– Тот парень сказал, что это носили в сорок первом, – попытался объяснить Бигмак.

– Да, но не кажется ли тебе, что кто-нибудь может обратить внимание на парня, расхаживающего в форме германской армии?

На Бигмака больно было смотреть.

– Правда? А я думал, Ноу Йоу мне голову морочит. Я думал, тогда все носили свастики и прочие причиндалы!

– Это причиндалы гестаповцев! Ты одет как типичный немецкий солдат!

– И что мне теперь делать? У меня больше ничего нет! Там продавалось только это барахло и кольчуги!

– По крайней мере, сними китель и шлем. Может, и сойдет за обычную военную форму.

– А почему на тебе шуба, Керсти? – спросил Джонни. – Ты же всегда говорила, что носить шкуры убитых животных равносильно убийству.

– Угу, но говорила она это только старым дамочкам в шубах, – пробормотал Бигмак. – Готов спорить, «Ангелам Ада» в кожаных косухах она таких заяв не делала.

– Я подготовилась к путешествию, – сказала Керсти, демонстративно пропустив слова Бигмака мимо ушей. Она поправила шляпку и висящую на плече сумочку. – Эта одежда прекрасно соответствует эпохе.

– Что, и плечи тоже?

– Да. Тогда были в моде широкие плечи. Женщины носили подплечники.