Джонни и бомба

– Дом номер одиннадцать. Она живет там со своей дочерью Глэдис, – сказал Джонни, извлекая из папки фотокопию газетного листа. – Я нашел имена всех, кто жил на Парадайз-стрит, когда готовил реферат.

– Мою бабушку зовут Глэдис! – охнул Холодец. – Выходит, из-за того, что дед не сбежал в Лондон, он останется здесь и сегодня ночью умрет? И я так никогда и не появлюсь на свет?

– Возможно, – ответил Ноу Йоу.

– А что будет со мной?

– Ты останешься здесь, – сказал Джонни.

– Только не это! Это ж Былые Времена! Мрак! Я проходил мимо кинотеатра, так там идут сплошь старые фильмы. Черно-белые! И еще я видел кафе, ну, из тех, у которых снаружи мелом меню пишут. И знаете, что там было написано? «Мясо с двойным гарниром»! Что это может быть, по-вашему? Даже Генри Гонконг, когда продает обеды навынос, всегда пишет на них, что там за мясо. И одеваются тут все как в Восточной Европе! Да я с катушек съеду!

– А мой дед вечно твердил, что, когда он был маленький, они развлекались на полную катушку, хоть у них ничего и не было, – попытался утешить Холодца Бигмак.

– Да, но так говорят все дедушки, – возразила Керсти. – Без исключения. «Пятьдесят центов за шоколадку? Да в мои времена ее можно было купить за шестипенсовик и еще сдача бы осталась!»

– Я думаю, они и вправду жили весело, – сказал Джонни, – потому что даже не подозревали, что у них ничего нет.

– Но я-то знаю! – возопил Холодец. – Я-то в курсе, что в еде должно быть больше чем два цвета, я помню, что за штуки музыкальные центры, и… и вообще! Я хочу домой!

Все посмотрели на Джонни.

– Ты все это начал, – сказал Ноу Йоу.

– Я?!

– Всему виной твое воображение, – проговорила Керсти. – Оно у тебя такое большое, что в голове не помещается, как и говорил сэр Дж… как я всегда говорила, – поспешно поправилась она. – И оно засасывает и окружающих тоже. Не знаю, как это у тебя получается, но с фактами не поспоришь. Ты зациклился на Парадайз-стрит, и вот мы здесь.

– Ты же говорила, что все равно, разбомбили Парадайз-стрит или нет! – сказал Джонни. – Ты говорила, что все это давно история!

– Я не хочу в историю! – простонал Холодец.

– Ну ладно, Джонни, ладно, ты был прав, – признала поражение Керсти. – Что нам делать?

Джонни порылся в бумагах.

– Когда я готовил реферат, то вычитал, что… что в ту ночь разразилась страшная гроза. Погода жутко испортилась. И, должно быть, немецкие летчики увидели Сплинбери, отбомбились по нему наобум и улетели. В войну такое случалось не раз. В Сплинбери была система оповещения, ну, то есть должна была включиться сирена воздушной тревоги. Но она не включилась.

– Почему?

Раздался хлопок – это Джонни закрыл свою папку.

– Вот давайте для начала это и выясним.

Это был шест на крыше одного из домов на Хай-стрит. Шест казался даже не очень длинным.

– И это – оно? – удивился Ноу Йоу. – Смахивает на гигантский йо-йо.

– Это в самом деле сирена воздушной тревоги, – авторитетно подтвердила Керсти. – Я видела такие на фотографиях.

– А как они работали? Заводились по сигналу радара или что-то вроде?

– Радары еще не изобрели, это я наверняка знаю, – сказал Джонни.

– Тогда как?

– Может, у нее есть выключатель?

– Тогда он должен быть в надежном месте, – предположил Ноу Йоу. – Где-нибудь, где его никто не повернет смеха ради.

Вся компания посмотрела наверх. Шест торчал на крыше, ниже была стена, и голубоватый ртутный фонарь, и – вывеска «Полицейский участок».

– О боже, – пролепетал Ноу Йоу.

Они опустились на скамью у общедоступной клумбы напротив участка. На крыльцо вышел полисмен, зажмурился на солнце и посмотрел на них.

– Хорошо, что мы догадались оставить Бигмака караулить тележку, – сказал Ноу Йоу.

– Да, – согласился Джонни. – У него на полицию аллергия.

Керсти вздохнула.

– Ох, даже не знаю, что бы вы, мальчишки, без меня делали…

Она встала, перешла через улицу и заговорила с полицейским. Джонни и Ноу Йоу отчетливо слышали их беседу. Беседа протекала примерно так:

– Простите, офицер…

– Да, маленькая леди? Что, надела мамину шубку, да?

Глаза Керсти опасно сузились.

– О господи… – придушенно выдохнул Джонни.

– Что такое? – спросил Ноу Йоу.

– Ну, помнишь, как тебя обозвали негритенком? Так вот, назвать Керсти маленькой леди – это то же самое, что тебя… ну, сам понимаешь.

– Мне просто интересно, – процедила маленькая леди сквозь стиснутые зубы, – как работает та большая сирена.

– О, не забивай себе этим голову, малышка, – сказал полицейский. – Это очень сложная штука. Тебе не понять.

– А вот теперь пора бежать в бомбоубежище, – прошептал Джонни. – И лучше, если оно будет где-нибудь на другой планете.

И тут Керсти совершила невозможное. Джонни остался сидеть с открытым ртом.

– Я просто так боюсь, так боюсь, – сообщила она и даже умудрилась изобразить кокетливо-жалобный взгляд. Ну или то, что в данных обстоятельствах можно было к нему приравнять. – Мне все время кажется, что однажды ночью бомбардировщики мистера Гитлера непременно прилетят нас бомбить, а сирена не сработает. Я прямо спать не могу от страха!