Джонни и мертвецы

Кладбище ожило.

– Они ушли, – сказал Джонни. – Я чувствую… их здесь нет.

Его приятели невольно сбились теснее.

В вязах хрипло крикнул редкий скандинавский дрозд (если только это не был грач).

– Куда ушли? – спросил Холодец.

– Не знаю!

– Я так и знал! Знал! – запричитал Холодец. – Вы посмотрите на него, у него же щас глаза засветятся. Ты их выпустил! Вот увидишь, сегодня они начнут таиться и подкрадываться!

– Мистер Строгг сказал, что, если они слишком долго пробудут вдали отсюда, они… они забудут, кто они… – неуверенно проговорил Джонни.

– Видите? Видите? – сказал Холодец. – А вы надо мной ржали! Может, пока они помнили, кто они, все было ничего, но стоит им забыть…

– «Ночь зомби-убийц»? – спросил Бигмак.

– Да сколько раз вам повторять, – обозлился Джонни, – никакие они не зомби!

– Да, а вдруг они наелись вудушной рыбы с чипсами, – возразил Бигмак.

– Их просто нет здесь.

– Тогда где они?

– Да не знаю я!

– И как назло – Хэллоуин, – простонал Холодец.

Джонни подошел к сетке, огораживающей старую галошную фабрику. По ту сторону ограды стояло довольно много машин. Он увидел высокую худую фигуру мистера Аттербери, который беседовал с группой мужчин в серых костюмах.

– А я-то хотел их порадовать, – объяснил Джонни друзьям. – Ведь дело может выгореть. Глядите, сколько народу. И телевидение, и все-все-все. На прошлой неделе была полная безнадега, а теперь появился шанс, и вчера вечером я хотел им про это сказать, а их нету! А ведь тут их дом!

– Может, толпа их спугнула? – предположил Ноу Йоу.

– «День живых живых», – хихикнул Бигмак.

– Надо было пообедать! – заныл Холодец. – Сейчас у меня желудок разболится!

– Нутром чую, мертвецы затаились у тебя под кроватью, – зловеще сказал Бигмак.

– Я не боюсь, – возмутился Холодец. – Просто живот болит.

– Возвращаемся, – сказал Ноу Йоу. – У меня доклад о рефератах.

– Что? – изумился Джонни.

– Математик велел, – пояснил Ноу Йоу. – Сколько народу в школе пишет рефераты и все такое. Статистика.

– Я пойду их искать, – сказал Джонни.

– Гляди, устроят перекличку, потом не расхлебаешь.

– А я скажу, что… что занимался общественной работой. Тогда, наверное, пронесет. Кто-нибудь со мной?

Холодец уставился на носки своих ботинок. Вернее, на то место, где виднелись бы носки его ботинок, если бы Холодец не загораживал их сам от себя.

– А ты, Бигмак? У тебя же Бессрочная Справка?

– Ну да, только она уже пожелтела…

Никто не знал, кто и когда выдал Бигмаку эту справку. По слухам, она переходила в семье Бигмака из поколения в поколение. Бессрочная Справка состояла из трех обрывков, но действовала, как правило, безотказно. Хотя Бигмак держал тропических рыбок, а также данное себе слово не влезать в неприятности (что ему в основном удавалось), его вид и адрес (многоэтажка имени Джошуа Н’Клемента) напрочь отбивали у учителей охоту оспаривать Справку. В результате Бигмаку почти все сходило с рук.

– И потом, они могут быть где угодно, – сказал он. – И потом, я-то их как буду искать? И потом, если они где и есть, так, наверное, у тебя в башке!

– Ты же слышал их по радио!

– Я слышал голоса. Радио для того и сделано, скажешь, нет?

Джонни уже не в первый раз пришло в голову, что человеческий разум более-менее стандартного образца, каким наделены трое его друзей, подобен компасу. Сколько его ни встряхивай, что с ним ни делай, рано или поздно стрелка укажет прежнее направление. Если бы в сплинберийском Пассаже высадились трехметровые зеленые марсиане, купили поздравительные открытки и пакет сахарного печенья и убыли восвояси, через пару дней местные жители уже свято верили бы, что ничего подобного не было.

– Даже мистера Строгга нет, а он всегда тут, – сказал Джонни.

Он посмотрел на богато украшенную могилу мистера Порокки. Какие-то люди ее фотографировали.

– Всегда, – повторил он.

– Опять снова-здорово, – расстроился Холодец.

– Ладно, идите, – негромко сказал Джонни. – Я кое-что придумал.

Приятели смотрели на него круглыми глазами. Умом они не верят в мертвецов, подумал Джонни, но все остальное в них подавляющим большинством голосует «за».

– Со мной все в порядке, – заверил он. – Идите. Увидимся вечером у Холодца.

– Смотри не приводи с собой… ну, ты понимаешь… друзей, – выдавил Холодец на прощание.

Джонни побрел по Северному проезду.

Он никогда не пытался первым заговаривать с мертвецами. Он высказывался, когда знал, что его слушают, иногда – когда они были явственно видны, но если не считать самого первого раза, когда он шутки ради постучался в склеп Олдермена…

– Вот, полюбуйтесь.

Один из осматривавших могилу поднял приемник, пристроенный за пучком травы.

– Честное слово, люди вконец потеряли уважение.

– Работает?

Приемник не работал. Пары дней в сырой траве батарейкам хватило.

– Нет.

– Тогда снесите его к грузовику, мусорщикам.

– Давайте я, – вызвался Джонни.

И поспешил прочь, внимательно приглядываясь, не мелькнет ли среди живых хоть один мертвец.

– А, Джонни.

Под стеной старой галошной фабрики стоял мистер Аттербери.

– Ну и денек, верно? Заварил ты, братец, кашу.

– Я нечаянно, – привычно ответил Джонни. На него вечно вешали всех собак.