Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014

После применения американского препарата состояние легких несколько улучшилось, но дали знать побочные эффекты: кожа покрылась красными пятнами, начали выпадать волосы. Симптомы напоминали тогда еще неизвестную в медицинской практике лучевую болезнь. С чувством горькой иронии Эрик писал в апреле 1948 года своему приятелю, писателю и историку Джулиану Саймонсу: «Мне немного лучше, но у меня была тяжелая пара недель с побочными последствиями стрептомицина. Мне кажется, что со всеми этими лекарствами возникает ситуация, когда корабль топят, чтобы избавиться от крыс»⁷⁸⁸. Тем не менее по мере улучшения легких доза стрептомицина была уменьшена, постепенно исчезли симптомы аллергии, Эрик немного окреп. Ему разрешили гулять, а в конце июля выписали из больницы.

Врачи и знакомые не советовали ему возвращаться на Джуру, но он не внял разумным предостережениям и тотчас отправился на свой любимый остров, чтобы возобновить работу над романом. Сравнительно трезво оценивая состояние своего здоровья, он в какой-то мере считался с медицинскими предписаниями и основное время проводил в постели, поднимался не более чем на 5-6 часов в день, не занимался физической работой. Такой режим должен был сохраняться не менее года⁷⁸⁹.

Днем Оруэллл некоторое время проводил за письменным столом, но в основном пытался приспособиться к работе лежа или сидя в постели. Работать так было очень тяжело. Первым вариантом книги Оруэлл остался крайне недоволен. Учитывая состояние здоровья, вероятность новых приступов болезни и даже внезапную смерть, он оставил на этот случай относительно рукописи довольно суровое распоряжение: «Получилась ужасная мешанина, но сама идея настолько хороша, что я, вероятно, не смогу от нее отказаться. Я проинструктировал Ричарда Риза, исполнителя моего литературного завещания, если со мною что-то случится, уничтожить рукопись, никому ее не показывая»⁷⁹⁰.

Знакомство с вариантами книги, сохранившимися в архивном фонде Оруэлла, свидетельствует о том, насколько трудоемкая и кропотливая работа была проделана умирающим автором. Он правил от руки неудачные, как ему казалось, выражения, выбрасывал большие куски и заменял их новыми, отчасти написанными, и затем напечатанными на машинке, отчасти сразу напечатанными и присоединенными к тексту скрепками. В основном правка носила стилистический, а не структурный или тематический характер. Встречались в правке и новые повороты сюжета, и более яркие образы. Так что роман дорабатывался и по существу. Писатель превращал свое произведение в великолепный пример современной английской прозы, новаторской, но не рождавшей «новояз», на котором говорили его герои. Читатели были «так вовлечены в буквально приковывающий к себе сюжет, что не обращали достаточного внимания на великолепные образцы прозаических фрагментов»⁷⁹¹.

В первой половине ноября 1948 года Оруэлл пришел к выводу, что его роман завершен. Рукопись, однако, была в таком состоянии, что ее необходимо было полностью перепечатать. Сначала автор наивно рассчитывал найти машинистку на острове или организовать, чтобы та приехала к нему на остров. Посылать текст в Лондон было бессмысленно - ни один человек без помощи самого писателя не смог бы разобраться в тех исправлениях, вставках, дополнениях к вставкам, зачеркиваниях и восстановлениях текста, а также переносах слов и целых фрагментов, которые встречались чуть ли не на каждой странице. После безуспешных поисков помощницы он сам засел за нелегкий труд «перебеливания» чернового текста. 15 ноября он писал писателю Энтони Пауэллу: «Я занят ужасной работой -печатанием моей книги»⁷⁹². Тем не менее дневное задание, которое он ставил перед собой - печатать четыре тысячи слов в день (15-20 страниц), - выполнялось, обычно с небольшим превышением, хотя усталость возникала быстро. Напечатав несколько страниц, Эрик вынужден был делать перерыв и одновременно совершенствовался в печатании полулежа на диване - так он меньше уставал. «Все идет хорошо, кроме меня», - писал он Т. Файвелу в середине декабря 1948 года⁷⁹³.

К концу года состояние Эрика снова стало очень тревожным, возобновились приступы кашля, иногда с кровью, временами повышалась температура. Требовалось новое поступление в стационар. Было ясно, что новое пребывание в больнице будет неопределенно долгим, так как обычным лечением дело ограничиться не сможет. Необходимо было найти хороший туберкулезный санаторий, который, как надеялись близкие, продлит дни больного и даст ему возможность возобновить активный образ жизни и творческую работу. Такой санаторий нашла Гуин О’Шонесси. Санаторий располагался в Юго-Западной Англии в местечке Крэнхем, в графстве Глостершир, недалеко от города Страуд. Эрик отправился туда вскоре после Нового года.