Джульетта без имени

Стараниями трех пар энергичных рук экспонаты были в течение нескольких последующих дней разобраны, систематизированы и разложены по причитавшимся им местам. По случаю открытия музея на станции устроили небольшой праздник: администрация выступила с торжественными речами, школьники — со стихами и песнями. А поскольку подготовкой номеров детской самодеятельности занималась также Наталья — в соседнем вагоне, где располагалась библиотека, — репетиции выступлений и все, что им сопутствовало, происходили практически на глазах Востока. И вот чем дольше сталкер находился среди скавенов и общался с ними, тем яснее он укреплялся в своем мнении, что люди сильно поспешили, сочтя крысюков дикими, неразумными и кровожадными тварями. Напротив — и это повергло Востока в немалое замешательство — скавены Содружества выделяли много сил и средств на обучение и воспитание собственного подрастающего поколения, на здоровый досуг жителей своих станций, а также довольно строго соблюдали определенные довоенные этические нормы. А некоторые — подобно той же Наталье Игоревне — даже находили в себе мужество иронично подтрунивать над своим нынешним положением, мутантством и некоторым родством с крысами.

— Мы, разумеется, понимаем, что в таких вот паршивых условиях многим не до культуры и образования, — поясняла Наталья, энергично орудуя тряпкой и наводя последний лоск на музейный вагончик накануне его торжественного открытия. — Но если думать лишь о том, чтобы только жрать, спать и размножаться, то и правда не нужны никакие музеи, школы, Шекспиры и прочее. Чего проще — зарыться в землю, как кроты, и совсем оскотиниться, потерять человеческий облик... во всех смыслах. Не знаю, как там жители вашей части метро, а мы оскотиниваться не хотим! По крайней мере, те, кто живет здесь, в Содружестве! К счастью, наш Совет однажды понял это и теперь всеми силами и средствами старается поощрять позитивные начинания типа библиотеки, музея, спортзала и прочего, — в голосе скавенки явственно послышались патриотические нотки. — Еда и крыша над головой — это, конечно, хорошо. Но поддержание культурного уровня является не менее важным аспектом выживания людей как людей, чем пища, медикаменты и вооружение. В противном случае неизбежна деградация, начиная уже со второго-третьего поколений. Это вам любой социолог подтвердит.

— А ты до войны была социологом? — осторожно поинтересовался Восток.

— До войны я была — ты не поверишь — фотомоделью. Не сказать, что классической анекдотичной блондинкой с ногами от ушей и одной извилиной в голове, но в некоторых аспектах все же довольно легкомысленной... и, честно признаюсь, жутко стервозной девицей, — Наталья стремительным жестом откинула с лица растрепавшиеся волосы и выпрямилась, блеснув глазами. — Жизнь заставила резко поумнеть. Во всех смыслах.

— А я вот про что-то подобное даже в книжках читала... — несмело вступила в разговор Крыся. Во время импровизированных дискуссий между Востоком и Натальей, сути которых она не всегда улавливала, добытчица предпочитала больше молчать и слушать и, как говорится, мотать ученость на ус. — В фантастике. Про то, что случается с высокоразвитой цивилизацией, когда ее потомки теряют или отвергают знания и культуру. Ничего хорошего не случается.

Сталкер и библиотекарша синхронно кивнули. Да, великие фантасты прошлого часто обращались к этой теме.

— Верно! — подтвердила Наталья. — Ничего хорошего. Ты вот говорил, что в вашем... как его там?.. Полисе? Да, Полисе, особые люди собирают и накапливают знания, собранные человечеством до катастрофы. Дело нужное и правильное. Но... позволяют ли они пользоваться этими знаниями тем, кто не принадлежит к их кругу? Пытаются ли они как-то развивать их, изобретать или открывать на их основе что-то новое? Или чахнут на своем добре, как кащеи над златом, и никого и близко не подпускают?

— Второе, — вздохнул Восток, разводя руками. — К сожалению — второе.

— А ведь, насколько я поняла из твоих рассказов, для вашей части метро Полис — средоточие благополучия, учености и просвещения... — Наталья покачала головой. — И вот как вам кажется, долго ли будет процветать общество, поделенное на касты и ограничивающее своих членов в стремлении к духовному и прочему развитию? Общество, в котором доступ к знаниям, культуре и искусству разрешен только тем, кто, по его мнению, этого достоин?

— Ну, у нас тут тоже не рай земной... — вполголоса заметила Крыся. — Говорим, что хотим остаться людьми внутренне, а сами...

Наталья остро глянула на нее.