Джульетта без имени

— Я понимаю, о чем ты. То, что вас тогда едва не растерзали... —  взгляд скавенки переместился на сталкера. — Наше «серое» сообщество вообще довольно болезненно относится ко всему, что связано с контактами с людьми. Про эпидемию ты уже слышал? — Восток кивнул. — А про то, как наших заболевших расстреливали на савеловских и прочих кордонах, когда они пытались просить другие станции о помощи? Тоже? Ну вот... — женщина развела руками. — Тогда ты, наверно, понимаешь, насколько у нас тут не любят лю... представителей вашей части метро. У многих ведь там, на кордонах, либо друзья, либо родственники полегли. А тут вдруг одна из нас приводит в наши туннели одного из... в общем, тебя. Понятное дело, что тут все на дыбы встали и заговорили о предательстве и шпионаже. При всех наших гуманистических заходах мы — отнюдь не утопически идеальное общество из фантастических романов прошлого. Всяких «тараканов» тоже хватает с избытком. Но, я надеюсь, ты понимаешь причину? И... не станешь держать на нас зла?..

— Да давно уже понял — с тех пор, как узнал, что у вас тут после крыс творилось, — Восток махнул рукой и поспешил перевести рельсы беседы на менее щекотливую тему. — Слушай, Наташ, а ты никогда не думала о том, чтобы занять какую-нибудь должность в вашей администрации?

— Это с какого же перепугу? — вытаращилась на него библиотекарша.

— Я вижу, тебе небезразлично все, что происходит в вашем Содружестве. И все, что происходило и будет происходить. Да и рассуждаешь ты уж очень здраво и толково. Прямо как государственный деятель или политолог.

— Политолог — шмолитолог... — хмыкнула женщина и тут же посерьезнела. — Да ну их в пень! Как сказал кто-то из древних, власть портит человека... От себя добавлю — и нечеловека тоже. Так что, кому как — а нас и тут неплохо кормят. В смысле, здесь, — она обвела широким жестом музейный вагончик, — я точно на своем месте. А весь этот их театр политических действий... Кстати, о театре! — Наталья мельком глянула на висевшие на переборке старинные механические часы, которые она каждое утро педантично заводила. — Крыська, еще пять минут — и ты опоздаешь на свою репетицию! А мне потом с вашим синьором Карабасом-Барабасом объясняться, почему я тебя задержала. Давай, Джульетта, в темпе!

Глава 27 ОДИН В ОДИН

Объявление о спектакле дано было заранее на все станции Содружества. Шутка ли — премьера, классика! Символ довоенного мира — не хуже самого театра... Со станций тут же пришли отклики и просьбы «застолбить местечко», да так много, что пришлось — первый раз за всю историю подземного театра — вводить квоты на посещение, чтобы избежать столпотворения и давки. Реестры на посещение расписали по всему Содружеству за час. Тем, кто не вошел в первую волну, оставалось только горестно вздыхать... и ждать гастролей труппы, которые были клятвенно обещаны худруком. На премьеру попали в основном родственники и друзья самих актеров, а также «старики». Были в их числе начальник северной заставы Петр Петрович Филиппов с женой и отставной милицейский капитан Павел Александрович Потапенко, с первого дня жившие в Бибиреве.

В день спектакля на путевые канавы у северного входа опустили настилы, часть платформы и образовавшегося закулисного пространства была отгорожена нетканым полотном, из-за которого слышались интригующие и будоражащие воображение стук молотков и шуршание дерева по дереву. Иногда из-за занавеса с полубезумным лицом выбегал декоратор и мчался куда-то через всю станцию. Потом спешил обратно, и лицо его было уже веселее. День для спектакля был выбран выходной, и будущая публика с интересом следила за тем, что творилось в «сценическом» углу.

Но вот пришел вечер. Торопливая возня за занавесом давно стихла, зрители рассаживались и вставали, кто куда мог.

— Пал Саныч, глянь-ка на «хронометр» — сколь у нас там осталось? — Филиппов легонько ткнул сидящего рядом с ним на банкетке знакомца.

— Петя! — с укором вздохнула его жена. — Успокойся.

Филиппов только улыбнулся.

А великан Пал Саныч осторожно вытащил из кармана жилета механические японские часы без ремешка и подслеповато сощурился на циферблат.

— Без семи минут, Петрович. Скоро начнут...