Джульетта стреляет первой

– Где вы остановились? – Садовникова взяла женщину за локоть.

Та шарахнулась, оттолкнула руку. Злобно выкрикнула:

– Ладно! Плевать! Кинусь с обрыва! А тебя – Бог накажет. Что душу мою не спасла.

И злобно плюнула Татьяне под ноги.

Повернулась – и шустро засеменила в гору.

«Правда ведь пошла на обрыв!» – перепугалась Садовникова.

Выступ на почти отвесной скале располагался неподалеку от дома Татьяны и почему-то назывался по-испански – «Мирадор»[17]. Но если настоящие мирадоры всегда хорошо защищены и облеплены массой предупреждающих табличек, в отношении этой достопримечательности никаких мер безопасности не предприняли. Площадка – ни забора тебе, ни сетки защитной – заканчивалась пропастью. Вид, нет слов, завораживал – будто висишь на огромной высоте над бушующим океаном. Но даже у Тани, на трезвую голову, закружилась там голова.

Прыгнуть или даже просто упасть – вообще никаких проблем.

– Постойте! – крикнула она чилийке.

Но та лишь ускорила шаг. Догонять? Скручивать? Волочь – но куда?!

«Да хотя бы к себе домой отведу», – решила Татьяна.

Бросилась вслед за безумной. И вдруг услышала за спиной тяжелые шаги. Резко обернулась. За ней поспешали две женщины. Обе грузные, в синей униформе – кажется, больничной. Лица смуглые. Как иначе? У них на острове белые черную работу не делают.

Беглянка тоже оглянулась, увидела погоню – и припустила бегом.

Медсестры (или кто они были) одышливо прибавили шаг. Но сумасшедшая двигалась гораздо быстрее. И тогда одна из дам в униформе крикнула Татьяне:

– Держите ее! У нее нервный срыв!

– Они врут! – завопила в ответ женщина в черном. – Они убийцы!!!

Таня размышляла недолго. Легко догнала истеричку, схватила. Та отчаянно вырывалась, лягалась, брызгала слюной. Вопила:

– Они всех убивают! И меня убьют.

Садовникова с облегчением передала женщину запыхавшимся медсестрам.

Одна из них горячо поблагодарила.

Вторая добавила:

– Простите за неудобства. Пациентка потеряла ребенка. У нее нервный срыв.

– Я не теряла-а! Вы убили его!!! – в отчаянии выкрикнула несчастная.

Медсестра не изменилась в лице. Виновато произнесла:

– Ей назначено лечение и строгий контроль. Но охранник не уследил.

– Я все равно убью себя! – вырывалась, вопила в ночной тиши чилийка.

– Я должна помогать, – виновато улыбнулась сотрудница.

И обе весьма грубо поволокли женщину за собой.

Истошные крики резко оборвались. Таня пригляделась: несчастной засунули в рот платок.

Жесткие методы.

Она проводила уходящих взглядом. Когда те завернули за угол, кинулась вслед. Идут в сторону клиники Кикина.

Короткими перебежками, ощущая себя шпионкой, Садовникова проследовала за дамами до лечебного корпуса.

Женщину втащили внутрь. Дверь захлопнулась.

Потеряла ребенка. Впала в депрессию. Обычное вроде дело.

Но клиника Кикина, говорят, чуть не лучший роддом во всей Южной Америке. Детская реанимация, отличные врачи – и вдруг не смогли спасти? А почему бедолага кричала, что ребенка она продала?

«Тань! Тебе-то что за дело?» – взмолился внутренний голос.

Но дома первым делом открыла поисковик – Интернет, по счастью, сегодня работал неплохо.

Чего искать?

Ссылками на профессора Кикина Всемирная паутина не побаловала. Сплошная древность – диссертация, защищенная еще в прошлом веке, назначение заведующим кафедрой в особенно далеком отсюда Воронеже. Последняя публикация появилась целых пять лет назад (доктор принял участие в европейском конгрессе по новейшим методикам омоложения). Статья в Википедии тоже выглядела чрезвычайно куце: «Биолог, врач, активно экспериментировал со стволовыми клетками. В 2002 году запатентовал рецептуру омолаживающего крема, в 2004-м налажен его выпуск, в 2005-м производство остановлено».

В другом источнике Таня и причину нашла – у некоторых потребительниц крем вызывал жесточайшую аллергию. Образовалась инициативная группа, провели экспертизу, подали иск в суд – и завод немедленно прекратил производство.

Куда после фиаско делся Кикин и чем зарабатывал на жизнь, Интернет умалчивал.

Однако сейчас профессор, безусловно, не бедствовал.

И сам великий Максимус прибегает к его услугам.

«Зачем Кикину родильный дом, мне объяснили. Человеческая плацента для омоложения эффективнее, чем коровья. Но имеет ли он право роды принимать?»

Таня забралась в совсем уж дикие дебри, едва глаза не сломала – просматривала список выпускников провинциального мединститута. Но выяснила. Специализация Кикина – терапевт. Никаких ординатур или переподготовки по акушерству не проходил.

Однако к нему охотно едут на роды.

Иногда, правда, дети умирают.

Садовникова оторвалась от компьютера. Вышла на террасу.

Два часа ночи. Океан сегодня смирен, подрыкивает беззлобно далеко внизу. Будто уговаривает – прыгнуть, прийти в его лоно. Хорошо, что самоубийцу вовремя остановили. Дойди та до обрыва, не удержалась бы.

Медсестры сказали: «Женщина потеряла ребенка».