Джульетта

— Е ога? — спросил Кокко, как только мы с Дженис поднялись на ноги. На этот раз перевода Умберто не понадобилось. Действительно, а теперь что?

— О нет! — прошептала Дженис так, чтобы слышала только я. — Здесь тупик!

За нами из дыры постепенно вылезли все бандиты и брат Лоренцо, которому помогли гриф-индейка и какой-то тип с понитейлом, словно он был новорожденным принцем, а они — королевскими акушерками. Кто-то милосердно снял повязку с глаз старого монаха, перед тем как пихнуть его в туннель, и теперь старик с интересом шагнул вперед, широко раскрыв глаза, словно совершенно забыв, какие зловещие обстоятельства привели его сюда.

— Что будем делать? — прошипела Дженис, стараясь поймать взгляд Умберто, но тот был занят отряхиванием брюк и не уловил возникшего напряжения. — Как сказать «тупик» по-итальянски?

К счастью, Дженис ошибалась. Приглядевшись, я увидела, что из пещеры по меньшей мере еще два выхода. Один в потолке — длинная темная шахта, закрытая наверху, судя по всему, бетонным блоком. Даже с помощью лестницы через нее невозможно было выбраться. Больше всего она походила на средневековый мусоропровод; это впечатление подтверждал второй выход из пещеры, расположенный прямо под первым. По крайней мере, я предполагала, что под ржавым металлическим листом, покрытым пылью и щебнем, должно быть соответствующее отверстие. Будь оба отверстия открыты, брошенный сверху предмет пролетел бы через пещеру, нигде не задержавшись.

Видя, что Кокко по-прежнему смотрит на меня и Дженис в ожидании ответа, я сделала единственную вещь, которую подсказывала логика, — указала на металлический лист на полу.

— «Немедленно сыщите, разузнайте, — заговорила я, сочиняя на ходу мало-мальски таинственную инструкцию. — Сквозь землю проникайте, ибо здесь лежит Джульетта».

— Да! — энергично кивнула Дженис, нервно вцепившись в мою руку. — Здесь она лежит.

Пристально посмотрев на Умберто в поисках подтверждения, Кокко велел своим людям поддеть плиту ломами, расшатать и отодвинуть. Те взялись за это с таким мстительным рвением, что брат Лоренцо отошел в угол и начал перебирать четки.

— Бедный старик, — покачала головой Дженис. — Совсем из ума выжил. Надеюсь хотя бы… — Она не договорила, но я знала, о чем она думает, потому что думала о том же самом. Почему мать настаивала, чтобы на поиски могилы мы шли непременно с монахом? Он даже не сознает, что происходит. Скоро Кокко поймет, что монах — мертвый груз, и тогда мы будем бессильны спасти его.

Да, руки у нас теперь свободны, но свободы это нам не прибавило. Как только из туннеля вылез последний бандит, парень с понитейлом занял место перед отверстием, чтобы никто сглупу не сунулся уйти. Поэтому нам с Дженис — с Умберто и монахом или без них — оставался один путь: вниз по дренажной дыре вместе со всей шайкой.

Когда металлический лист, наконец, соскочил, под ним действительно обнаружилось отверстие в полу, достаточно большое, чтобы человеку можно было пролезть. Шагнув вперед, Кокко посветил в дыру, и после короткого колебания другие сделали то же самое, что-то бубня с вялым энтузиазмом. Из мрака ощутимо потянуло гнилью — носы зажали не только мы с Дженис, но через несколько минут смрад стал невыносимым. Провидение явно заранее приучало нас к запаху смерти.

Что бы ни разглядел Кокко внизу, он пожал плечами и сказал:

— Un bel niente.

— Он говорит, там ничего нет, — перевел Умберто, нахмурившись.

— А чего он ожидал? — бросила Дженис. — Неонового указателя «Грабители могил, сюда, пожалуйста»?

От ее замечания я съежилась, а увидев вызывающий взгляд, которым сестрица уставилась на Кокко, испугалась, что бандит перепрыгнет дыру и снова схватит Дженис за глотку.

Но отчего-то он не прыгнул. Вместо этого он смотрел на нее странным, расчетливым взглядом, и я вдруг поняла — моя гениальная сестра выделила его с самого начала, сообразив, какую наживку лучше бросить и как надежнее подсечь. Для чего? Потому что он был единственной возможностью выйти оттуда.

— Dai, dai, — сказал он, жестом показав своим людям прыгать в дыру по одному. Судя по тому, как они напряглись перед прыжком, и по слабым воплям, доносившимся снизу, прыжок получался достаточно опасным и, не исключено, требовал веревки.

Когда пришла наша очередь, Дженис решительно шагнула вперед, видимо, чтобы показать Кокко, что мы не боимся. А когда он протянул руку помочь ей — может быть, впервые за всю свою карьеру, — она плюнула в его ладонь, оттолкнула его и исчезла в дыре. К моему изумлению, он лишь обнажил зубы в улыбке и что-то сказал Умберто, чего я, к счастью, не поняла.

Видя, что Дженис уже машет мне снизу и что лететь предстоит футов восемь-девять, я тоже сиганула в лес поднятых рук, бродивших в воздухе. Когда меня поймали и поставили на пол, один из бандитов, похоже, решил, что теперь у него есть право меня ощупать. Я же тщетно пыталась вывернуться из его лап.

Он со смехом поймал меня за запястья и попытался остальных вовлечь в потеху. Во мне уже росла паника, но в толпу ракетой врезалась Дженис, явившаяся мне на выручку и вставшая между бандитами и мной.