Джулия

— Камилло тебя не слышит, — осторожно заметил мужчина.

Женщина жестом попросила мужа не мешать ей разговаривать с сыном: матери было что сказать своему мальчику.

Мужу ничего не оставалось, как отступить. Он отошел в сторону, и Кармине Карузо решил, что самое время подойти к нему. Сейчас или никогда.

— Вы синьор Лева? — спросил он.

— Да. А что?

— Я Кармине Карузо.

— Так это вы изводите меня телефонными звонками! — задыхаясь от гнева, возмутился мужчина. — Уходите! Все, что я мог сказать, я уже сказал полицейским и судье.

— Я пришел как друг, а не как полицейский. Как друг профессора Корсини и ваш, — уточнил Карузо с примирительной улыбкой.

— Друг Корсини не может быть моим другом, — возразил Лева. — Вот она, работа вашего дружка. — Он показал на могилу сына. — Бедное дитя! Неужели вам не жалко нашего мальчика? Посмотрите на его мать, она потеряла рассудок, разве вы не видите? Убирайтесь подобру-поздорову!

Женщина продолжала разговаривать с сыном, не замечая происходящего вокруг.

— Вы порядочный человек, синьор Лева, — не сдавался Карузо. — И я хочу, чтобы здесь, на могиле вашего сына, из уважения к его памяти и к горю матери, вы объяснили мне одну вещь. Почему вы оговорили профессора Корсини?

— Ваш Корсини убийца и вор. Он убил моего сына и украл мои деньги.

— Корсини лечит людей. Он вылечил мою жену и, если мог бы, вылечил бы вашего сына.

— Уйдите!

— Он не брал у вас денег, вы это знаете лучше меня.

Лева схватил Карузо за воротник.

— Уйдите! — прорычал он. — А то я позову полицию. Понятно?

Его лицо было искажено страданием.

— Ваш сын очень любил профессора Корсини. Думаете, ему было бы приятно узнать, как вы поступили? — безжалостно спросил Карузо.

— Он его убил, — глазом не моргнув, ответил Лева. — Убил и должен за это поплатиться.

Упрямство этого человека, явно убежденного в истинности своих обвинений, на какое-то мгновение поколебало уверенность Карузо. А вдруг все, что утверждает Лева, правда?

Разве то, что Корсини вылечил жену Карузо, обязательно означало, что профессор не виноват в смерти Камилло и не получил взятки от отца мальчика? Разве в человеке, неожиданно для него самого, не может возобладать дурное начало? Карузо робко задавал себе эти вопросы, на которые у него не было ответа.

Пошел дождь — мелкий, холодный, колючий. На кладбище стало совсем мрачно и тоскливо.

— Это он виноват, — стоял на своем Лева. — Это он отказался делать операцию.

Женщина, которая до этого сидела на корточках возле могилы сына, выпрямилась: она увидела идущего по дорожке высокого человека в бежевом пальто с поднятым воротником. Он был еще далеко, но она уже узнала его, улыбнулась и так и стояла улыбаясь, пока он не подошел.

— Профессор Корсини!

Гермес вспомнил эту улыбку: так улыбался Камилло.

— Как вы? — спросил он женщину.

Синьора Лева повернулась к могиле сына.

— Профессор пришел навестить тебя. Видишь? — Она обращалась к фотографии на мраморном надгробии. — Он всегда хорошо к тебе относился, правда? Вы были друзьями.

Гермес и Карузо недоумевающе переглянулись.

— Пойдем отсюда, — сказал Лева жене.

— Еще чего! Пришел профессор, а ты хочешь меня увести. Теперь профессор знает, где лежит мой мальчик.

— Вы говорите, что профессор Корсини хорошо относился к вашему сыну? — вмешался в разговор Карузо.

— Конечно. Он даже ночью к нему приезжал. Если б не он, Камилло бы замучили боли.

— У вашего мужа иное мнение на этот счет, — заметил Гермес.

— Не судите его строго, профессор. Он совсем потерял голову от горя. Ему было нужно выместить зло — все равно, на ком.

— Ничего себе «выместить зло»! А вы знаете, что по обвинению вашего мужа профессор был арестован? — поинтересовался Карузо.

— Арестован? Про какое обвинение вы говорите? О чем вы?

— О том, что ваш муж обвиняет в смерти Камилло профессора Корсини.

— Не может быть!

— Это еще не все. Он также заявил, будто профессор взял у него деньги за то, что положил мальчика в клинику.

Женщина горестно покачала головой.

— Видишь, что ты натворил? — спросила она, укоризненно глядя на мужа. — Ты не должен был слушать этих людей. Это они тебя настропалили. Он хуже ребенка, — объяснила она Карузо. — А говорит, что я делаю глупости.

Карузо был начеку.

— Кого он не должен был слушать? — спросил он.

Женщина не ответила. Она повернулась к Гермесу:

— Муж не дает мне разговаривать с моим мальчиком. А я все равно разговариваю, и Камилло меня слышит. Моему мужу вбили в голову, что наш мальчик умер из-за вас. А про эту выдумку с деньгами я вообще ничего не знала. Надо же такое сочинить! Да, заварил ты кашу.

Гермес обнял ее за плечи, и они пошли рядом к выходу с кладбища. За ними последовали Лева и Карузо.

— Вы не представляете, как для меня важно то, что я от вас услышал, — признался Гермес. — Спасибо, синьора.