Джулия

— Не помешала? — У облачка был мелодичный голосок, ангельская улыбка и решительные манеры. — Привет, папа, — обратилась девушка к хозяину кабинета, успев бросить быстрый любопытный взгляд на Гермеса.

Теперь молодой человек смог получше ее рассмотреть. Она не была красавицей и очень походила на отца, но если Аттилио Монтини, даже стараясь казаться добродушным, производил впечатление жесткого человека, его дочь излучала неизъяснимое очарование.

— Позвольте, доктор Корсини, представить вам Марту, мою единственную дочь, — с гордостью сказал профессор.

«Она тебя держит в ежовых рукавицах», — подумал Гермес, вдруг почувствовав в этом неземном создании непоколебимую железную волю. Он встал и, улыбаясь и не отрывая от Марты восхищенного взгляда, произнес:

— Очень приятно.

— Я уезжаю. Не волнуйтесь, профессор, завтра обязательно позвоню, — полушутливо и вместе с тем твердо предупредила она возможные вопросы отца и направилась к двери, но вдруг резко остановилась и, обернувшись к Гермесу, тем же тоном обратилась к нему: — Доктор Корсини, вы обязательно должны быть на моем празднике.

— Я бы с удовольствием, но не знаю, отпустят ли меня больные, — ответил Гермес.

— Праздник состоится в следующую субботу, — проигнорировав слова молодого врача, сообщила Марта.

— Вы оказываете мне честь, но я действительно не могу сейчас дать вам определенный ответ, — продолжал стоять на своем Гермес.

— Вы познакомитесь с очень интересными людьми. Наш дом в Портофино похож на безопасную гавань — каждый может укрыться в нем от жизненных бурь. Если вы не против, я за вами заеду. — И ее губы растянулись в улыбке, открыв ровные блестящие зубки.

Гермес уловил сигнал опасности: его неудержимо тянуло к этой девушке, но рассудок призывал к осторожности и сохранению дистанции.

— Больным не объяснишь, что вы устраиваете в субботу праздник в Портофино, — сделал последнюю попытку Гермес. — Они распоряжаются моим временем, не я.

Марта сделала нетерпеливый жест.

— Я все про вас знаю, доктор Корсини, — с подкупающей непосредственностью сказала она. — Папа рассказал мне, что вы подаете большие надежды. Поэтому я и заехала сюда. Мне захотелось познакомиться с таким блестящим хирургом и пригласить его на вечеринку.

— Я польщен вашим вниманием, — все еще пытался сопротивляться Гермес, но чем больше он упирался, тем зыбче становилась почва у него под ногами: он чувствовал, что эта миниатюрная девушка обретает над ним власть.

— Я, кстати, знаю, что в следующую субботу у вас выходной, — уже в дверях добавила Марта, — так что отговорки не принимаются.

Через три дня в Портофино на ночном берегу под яркими звездами случилось то, что резко изменило жизнь и судьбу молодого хирурга.

Глава 5

В двадцать девять лет Гермес Корсини стал правой рукой профессора Аттилио Монтини, мужем его дочери Марты и отцом Теодолинды. Девочка появилась на свет в дедушкиной клинике и сразу же стала миллионершей: счастливый Монтини подарил ей пятьдесят процентов акций своего заведения. Когда внучке исполнился год, она получила от деда еще один подарок — виллу в Брианца.

Марта хотела сына и не проявляла к нежеланной дочери никакого интереса, Гермес, с утра до ночи пропадавший на работе, был не в состоянии уделять Теодолинде много времени.

Как-то Марта заявила мужу, что больше рожать не будет — беременность, дескать, портит фигуру. Девочка была еще совсем маленькой, когда она оставила ее на попечение няньки и отправилась отдыхать на Барбадос. Отдых растянулся на целый месяц, в течение которого она ни разу не позвонила, чтобы справиться о здоровье Теодолинды и жизни Гермеса.

Разрываясь между клиникой, больницей и университетом, Гермес пришел к выводу, что так и должно было случиться. Его брак был составной частью сделки, заключенной с его согласия: Марта заполучила себе мужа, Монтини обзавелся надежным помощником, а сам он сделал карьеру, о которой всегда мечтал. Винить было некого, кроме самого себя. Когда он понял, что ошибся и Марта не отвечает его представлениям о хорошей жене, он на все махнул рукой. Сохраняя видимость супружеской пары, они стали чужими друг другу: Марта никогда не интересовалась его делами, он не спрашивал, где и с кем она проводит свободное время.

До поры до времени такое положение обоих устраивало. Они продолжали жить вместе в квартире на улице Венеции, подаренной профессором Монтини ко дню их свадьбы, но спали в разных комнатах. Теа полностью находилась на попечении няньки, деспотичной женщины с садистскими наклонностями, которая занималась ею одна, — у родной матери были другие интересы. Теа обожала отца, но он мало бывал дома.

Как-то, придя домой раньше обычного, он застал дочь перед телевизором — она смотрела эротический фильм. Гермес испугался, что жестокие сексуальные сцены, одну из которых он как раз застал, могут оказать пагубное влияние на психику шестилетней девочки. Он выключил телевизор и сел рядом с дочерью.

— А где мама? — спросил он.

Теа сидела, потрясенная увиденным, и ответила не сразу.

— Она ушла, — ответила она наконец.

— Давно? — удивился Гермес.