Эарлин: Колыбель Смерти

Чем больше приходилось видеть, тем становилось больнее, тем невыносимее казалась возложенная на него народом ноша, тем сильнее грызла совесть и терзали душу мысли. Однако во всём ужасе реальности успокаивало одно: все те, кто сегодня полегли, сражаясь против войск Аккральбранда, войдут завтра в историю Сальтарана настоящими героями, на коих будет равняться подрастающее поколение. Почувствовав, как что-то слабо ухватилось за его ногу, Марданиэль медленно обернулся. Мертвенно-бледный безногий солдат.

– П-победа ваша… государь, – улыбнувшись, он испустил дух.

Марданиэль, сдерживая слезы, сел на колени, перевернул на спину бездыханное тело, провёл по запачканному юношескому лицу рукой, навсегда закрыв синие глаза.

– Эта победа принадлежит тебе, друг мой, – голос предательски дрогнул. – Покойся с миром, и да пребудет твоя душа с предками за одним столом в Чертогах Вечного Покоя. И… прости.

***

Арафанор, чудом переживший конную атаку, бродил среди тел, ища брата. Он тщательно осматривал каждый участок, каждого убитого, звал по имени и, наконец, услышал вожделенный ответ:

– Арафанор! – послышался охрипший слабый голос. – Я здесь.

Арафанор, кинув молот, раскрыв рот и выпучив небесно-голубые глаза, подбежал к старшему брату, чьё положение оставляло желать лучшего. Обломок копья торчал в ребре, левая рука отрублена, доспехи помяты. Мужчина сел на колени, медленно приподнял голову Арстана, еле сдерживая слёзы.

– Лекари! Немедля сюда! Живо! Живо!

На бледном лице генерала мелькнуло подобие улыбки:

– Поздно, Ар, слишком поздно. Моя жизнь угасает, Ар.

– Нет, Арстан, я не позволю!

– Живи так, чтобы я мог гордиться тобой, младший братик, – и он смолк навеки.

***

Перед Малбертом, сидевшим на коленях, обняв остывшие пронзённые десятками стрел тела двух учеников, простиралось выжженное поле. Нет, не учеников. Двух сыновей. Двух маленьких сирот, коих он некогда приютил, полюбил, воспитал, дал образование и научил всему, что знает сам. Двух сыновей, пожертвовавших собственными жизнями, дабы спасти его, жалкого глупца, не сумевшего предугадать манёвр врага. Мысли и чередующиеся в голове имена детей, терзали душу Малберта, не давали покоя, заставляли губить самого себя горем и печалью. Если бы он только мог повернуть время вспять, чтобы спасти учеников, или хотя бы снова побыть рядом, сказать о том, как сильно любит их, и прикрыть собой, позволив пожить ещё немного. К сложению, ничего поменять нельзя. Осталось лишь коротать отпущенный срок, ища прощения у мёртвых.

***

– Должна признать, – Эльдора вытирала клинки, – моя душа истосковалась по такой битве. Вот она, истинная суть войны. Достойный враг! Моё сердце, – запнувшись, королева вскочила. – Да чтоб тебя глисты язвили! Это же, драть его, Азу…Тьфу ты! Хрен это имя выговоришь.

– Ага, – буркнул Марданиэль.

– Эй, прекрасная заморская царевна! Спускайся сюда, – Эльдора подняла оторванную голову Илеаниры, – тебя заждались. Да, дорогуша? – она осклабилась, размахивая трофеем. – Не хочешь составить ей компанию?

Азулбан’нахаар лишь ещё пару секунд молча постояв на том самом месте, где несколько часов назад выстраивались его воины, скрылся.

– Не, ну это просто неуважение к моей высокопоставленной персоне! Взять и повернуться ко мне задницей! Просто перебор!

Глава 4

Утрата

Сгустившиеся сумерки скрыли луну; стояла могильная тишина, которую нарушали шипение факелов и завывание ветра. Возвышались древние каменные статуи старцев перед двумя десятиметровыми холмами-близнецами Ранас и Бариас, расположенными в нескольких лигах от Тарсийского моста, где тэлиары разбили маленькие лагеря, тогда как элитный отряд, возглавляемый Илардисом и Артенией, ожидал на тропе, пролегающей промеж холмов.

– Идут! Идут! – раздались счастливые голоса.

Задремавшая в доспехах Артения тотчас вскочила, приняв боевую стойку:

– Кто идёт? Где идёт?

– Успокойся, дорогая. Марданиэль вернулся.

Из мрака, воцарившегося всюду, выныривали люди и гномы, чьи лица не разделяли восторга соратников.

– Марданиэль, Бертир, Эльдора, слава Небесам, вы выжили!

– Нужно уходить, – сказал Марданиэль, проходя мимо тэлиара.

***

Множество алых штандартов с гербом Гвартаихиров колыхалось на холодном ветру. Шестьдесят тысяч лельнарских воинов и десять тысяч азулов, мутированных лельнаров, превосходивших собратьев ростом, массой и силой, готовились к грядущему бою. Они желали справедливости, желали покарать тех, кто заклеймил Азулбан’нахаара лжецом, нечестивцем и предателем. Самого Азулбан’нахаара, невзирая на дурное настроение, сие радовало. Он знал всех воинов поимённо и знал, что на каждого из них можно положиться. Ибо трусов и слабаков отсеяли, как шелуху. Самые преданные, самые выносливые, самые лучшие сейчас были здесь, в этом огромном лагере, точа клинки.

С этими мыслями правитель Аккральбранда вошёл в шатёр. Увидев раздвинувшийся полог, генералы Осрн и Астагра вскочили и отсалютовали государю.

– Выдвигаемся немедля, – сказал Азулбан’нахаар. – Я лично поведу армию.

– Господин, вам нужно…

– Мне нужно делать, то, что необходимо, Астагра! Маршал мёртв, Илеанира мертва.