Eat you alive (СИ)

— Я не понял, ты типа во мне сомневался? — притворно возмущается Мун.

— Кстати, ты мне с отцом помоги, а с Чонгуком, кажется, будет полегче, — говорит Тэхён, вызвав неприкрытое удивление на лице омеги. — Дело в том, что в соседней палате тоже лежит омега-человек, и волк Чонгука, скорее самого Чонгука, этого омегу выбрал, хоть и не признаётся.

— Ты шутишь? — приподняв брови, спрашивает Мун.

— Я абсолютно серьезен. Как, по-твоему, я бы смог проникнуть на территорию людей и привести этих омег в Сохо. Без Чонгука я бы ничего из этого не смог, и уж тем более не выиграл бы открытый бой с полукровкой.

— Я запутался, — Мун берёт сына за руку и выводит в коридор. — Я знал, что ты влюблён, что к кому-то бегаешь, и да, я знал, что он человек. Но будь добр и расскажи мне нормально, что за связь у омег с полукровкой, и что вообще происходит? Но сперва я хочу увидеть омегу Чонгука.

— Я бы таких громогласных заявлений не делал, — усмехается Тэхён и, взяв папу за руку, ведёт к палате Юнги. Омега проходит в палату первым и замирает на пороге, уставившись на находящегося в бессознательном положении парня.

— Это точно омега Чонгука? Но как так…— Мун растерянно смотрит на Тэхёна, будто тот способен ответить на не заданный вопрос.

— О чём ты? — тихо переспрашивает его альфа.

— Именно его я, значит, и видел в своих снах, — Мун прикрывает ладонью рот и выбегает в коридор. Тэхён, прикрыв дверь, выходит за ним следом.

— Можешь объяснить, что происходит? — начинает нервничать альфа.

— Этот омега — судьба Чонгука — это я знаю точно, а ещё я знаю, что именно он должен был родить нашей стае будущего лидера. Этот омега новое будущее для оборотней, он бы спас жизнь твоего брата, но этого всего в моём сне не происходит, потому что чёрный волк омегу убьёт. То есть я вижу сон наоборот, со сцены смерти омеги, точнее со сцены разбившегося вдребезги аквамарина под лапой волка. Аквамарин на шее Чонгука и есть этот парень. Только теперь я стал понимать, что это за кошмары, мучающие меня последние месяцы.

— Папа, перестань. Это просто сны, а этот паренёк вообще человек, он не родит никакого лидера волкам, — мягко говорит Тэхён, пытаясь успокоить побледневшего родителя.

— Сынок, может, сон не точный, может, вообще бредовый, но в одном я уверен — этот омега должен оставаться на шее твоего брата, а не под его лапами. Нельзя допустить, чтобы Чонгук с ним плохо поступил. Это очень важно.

— Так, я сам отвезу тебя домой или лучше в твой любимый спа, — Тэхён тянет Муна к выходу. — Тебе надо отдохнуть, привести мысли в порядок. Ты просто сильно растроен, да и больницы ужасно влияют на настроение.

— Я не псих, — обижается омега, но послушно идёт за сыном. — Очень прошу, не дай брату его потерять. Не позволяй ему уничтожить единственного, кто будет любить его до глубины души. Чонгук сам может этого не понимать, но он без этого омеги умрёт. Они связаны. Они созданы специально друг для друга. Целью их жизни была встреча с друг другом, они рождены только для этого момента. У них нет иного варианта, как быть вместе, умоляю, поверь мне и помоги им это понять, — чуть ли не со слезами на глазах просит Мун, пока Тэхён, открыв дверь автомобиля, ждёт, когда папа сядет.

— Хорошо, только ради тебя, даже не веря во всё это, но видя, как для тебя это важно — я постараюсь, — альфа закрывает дверцу автомобиля.

***

Юнги с трудом поднимает тяжелые веки, пытается шевельнуть руками, но его будто придавили к койке бетонной плитой. Сильной боли омега не чувствует, но ноют кости и тяжело даже веки раскрытыми держать. Омега облизывает сухие потрескавшиеся губы и, не двигаясь, следит за ставящим ему капельницу альфой.

— Где… — Юнги свой голос не узнает, даже пугается. — Где я?

— Вы в больнице, вы уже переведены в палату и идёте на поправку. Лежите спокойно, — медбрат заканчивает с уколами и, встав, прибирает за собой.

— Чимин, — одними губами произносит омега.

— Ваш друг в соседней палате, он тоже идёт на поправку. А пока вам нужен полный покой, — альфа поправляет омеге подушку и выходит за дверь. Юнги вновь прикрывает веки. Пытается хоть частично восстановить картину совсем недавнего прошлого.

Юнги не помнит побои Хосока, не помнит рвущуюся под его когтями свою же плоть, не помнит звук хруста своих костей в ушах и даже не помнит разводы крови на полу. Не помнит ничего. Юнги помнит только одно — чёрного волка, смотрящего на него, лежащего на полу. Помнит себя в отражении этих кроваво-красных зрачков и помнит то чувство абсолютного покоя и безопасности, которое вселилось в его душу в то же мгновенье, как в комнату влетел волк.