Eat you alive (СИ)

Каждое слово омеги опечатывается на сердце, впитывается в кровь. Чонгук — молодец, он может собой гордиться: он убедил паренька в своей лояльности. Вот только вместо гордости у альфы внутри другое чувство. Оно ядовитым плющом внутри разрастается, отравляет, вокруг шеи обматывается, задыхаться заставляет. Чонгуку от самого себя омерзительно. Как бы он себя ни оправдывал и что бы ни придумывал — пахнет предательством. Оно горечью на губах оседает, и Чонгук знает, как хоть на время его оттуда убрать. Он голову приподнимает, за поцелуем тянется, но Юнги сильнее лицом в его шею зарывается и хихикает, не поддаваясь. Чонгук терпением никогда не отличался, поэтому, резко повернув парня на спину, впивается в губы поцелуем. Чонгук свою тягу к губам этого омеги так пока и не понял, даже сейчас, будучи сонным, без грамма косметики, но такой уютный Юнги дико притягивает. Тяга эта с каждым разом всё больше контролю не поддаётся. Чонгук целует вечность — то медленно и нежно, изучая языком, наслаждаясь каждым мгновением, то рьяно и больно, неистово сминая, кусая, забирая вкус с собой.

Чонгук отрывается, чтобы насладиться видом лохматого сонного паренька под собой, чмокает ещё раз и поднимается на ноги.

— Ты приедешь на ужин, — говорит Чон тоном, не терпящим возражений, и, подняв с пола Куки, бросает его Мину. — Пока меня нет, он ответственен за твою безопасность, — смеётся Чонгук и, пожелав спокойной ночи, идёт к двери.

***

— Может, всё-таки поедем в больницу, проверишься, — пытается уговорить друга Юнги. — Ты ходишь, как в воду опущенный, почти не ешь ничего, не разговариваешь. Мы на ужин едем через полчаса, ты обычно за пять часов готовишься, а сейчас в пижаме сидишь. Вот я и подумал, может, в больницу съездить, иногда и от болезней депрессия бывает.

— Всё нормально, — подавлено говорит Пак и идет к шкафу. — Я не то съел, вот и несварение.

— Ты уже три дня, значит, не то ешь, — продолжает возмущаться Мин. — Ты ничего от меня не скрываешь?

— Есть кое-что, — вздыхает Чимин и начинает одеваться. — Я очень хочу с тобой посоветоваться. Эти дни я всё обдумывал, пытался сам разобраться, но вижу, что в одиночестве не могу. Поэтому после ужина прошу тебя не оставаться в особняке и не пускать сюда Чонгука. Нам надо поговорить.

— Я начинаю сильно переживать, — Мин подходит к другу. — Конечно мы поговорим. Плюнуть бы на ужин и остаться вдвоём.

— Нет, нельзя. Нас ждут там, после ужина обещаю, я всё тебе расскажу, — убеждает его Пак.

Из-за того, что альфы — хозяева приёма, парни остались в особняке встречать гостей, а за омегами выслали шофера. Чимин в итоге надел темно-бордовый костюм поверх черной рубашки, а Юнги чёрный костюм и чёрную тонкую рубашку. Посчитав, что для званого ужина они выглядят достаточно респектабельно, омеги спустились вниз и сели в ожидающий их мерседес.

Ужин организован на открытом воздухе, на заднем дворе особняка Чон. Прямо на лужайке расставлены накрытые белыми скатертями столы, на каждом столе кроме приборов стоит букет свежих лилий, во дворе так же поставлен бар, расставлены дополнительные фуршетные столы. Чонгук с бокалом коньяка в руке ходит между гостей, общается, перекидывается парой слов с отцом и всё поглядывает на часы. Он выслал за Юнги машину полчаса назад, но парня в саду не видно. Зато Чонгук ясно видит, как к нему вальяжной походкой направляется Рен. Омега потрясающе выглядит в белоснежном костюме, идеально гармонирующем с платиновыми волосами. Альфа выругивается сквозь зубы и, с трудом нацепив на себя улыбку, встречает омегу.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — улыбается парню Чон.

— Я присутствую на всех ваших званных ужинах, с чего это я должен был пропустить этот? — приподняв бровь, спрашивает омега.

— С того, что здесь будет Юнги, и я тебя об этом ночью предупредил, — холодно говорит Чонгук.

— Я знаю, но из-за какого-то проходимца нарушать традиции не буду, — хмыкает Рен. — Не беспокойся, сцен разыгрывать не собираюсь, — Рен становится вплотную и выдыхает прямо в губы альфы, — ты ведь всё равно только мой. А эта попрошайка сегодня есть — завтра нет.

— Вот и умничка, — усмехается Чон и замечает появившихся на лужайке Юнги и Чимина. Последнего сразу забирает с собой подошедший Тэхён.

Юнги нервно топчется на месте, оглядывается в поиске знакомых и, увидев Муна, улыбнувшись, идёт к нему. Дойти до омеги у Мина не получается — его путь преграждает непонятно откуда взявшийся Чонгук.

— Ты прекрасно выглядишь в одежде, но без нее ты выглядишь в миллион раз лучше, — ухмыляется Чонгук и, притянув парня к себе, коротко целует.

— Я не буду благодарить за такой странный комплимент, — улыбается Мин. — И пусти уже, тут твои родители.

— Твои ноги — моя болезнь, и ты нарочно выбираешь всегда сильно обтягивающие брюки, — нехотя отпускает его альфа. — Теперь мне надо ждать, чтобы этот тупой ужин закончился, потому что хочу эти ноги на своих плечах, — хищно скалится Чон.

— Чонгук! Перестань, — возмущается Мин. — Пойду с твоими родителями поздороваюсь.