Eat you alive (СИ)

— Я не вернусь туда, что угодно, только не это, — выкрикивает ему в лицо омега и срывается в сторону Сохо. Юнги бежит изо все сил, не оглядывается, не тормозит, бежит прямо по ночной улице, лишь бы подальше от границы, подальше от своего персонального ада. Бежит даже, когда слышит рык за собой, останавливается только тогда, когда волк приземляется прямо перед ним, отрезает все пути.

— Не пойду туда! — кричит на него Юнги. — Давай, перегрызи мне глотку. Закончи уже это! Ты поиздевался над моими чувствами, ты втоптал их в грязь, ты меня уничтожил. Так давай закончим всё, сомкни свою пасть на моём горле.

Волк угрожающе рычит и продолжает наступать, заставляет омегу пятится обратно в сторону границы.

— Чонгук, — оседает на ледяной асфальт Мин. — Чонгук…

Выдавить из себя большее, чем любимое имя дальше не получается. Оторвать взгляда от его красных глаз тоже. Волк возвышается над ним, одним взглядом в асфальт вбивает. Юнги отчаянно губами воздух ловит, пытается сомкнувшиеся на легких железные кольца глубоким вдохом разорвать, не выходит. У Юнги во рту горечь адская. Каждый вдох — осколки разбитой вдребезги жизни, впивающейся в глотку. Каждое слово — это вспарывающая его изнутри надежда, которая теперь осталась только в прошедшем времени.

— Неужели ты этого хочешь, неужели ты меня прогоняешь? — пусть и все факты на лицо, но в Юнги огонёк теплится, всё верить заставляет. Сейчас Чонгук обратится, прижмёт к сердцу и скажет так любимое Мином «никому не отдам, от всех защищать буду», но волк не двигается, только рычит всё зловеще, показывает, что терпение на исходе, и ему плевать, что у Юнги жизнь заканчивается. В этот самый момент сквозь пальцы ускользает. Потому что не стоило своим смыслом другого делать, не стоило верить и объятия раскрывать, чтобы, обняв, кинжал прямо в спину между лопаток и по самую рукоять. Каждый рык волка, и у Мина из раны кровь хлещет, горячей рекой по спине струится. Юнги в своей же крови умывается, но молить продолжает, отчаянно за этот огонёк цепляется.

— Пожалуйста, не заставляй меня в это верить, не убеждай, что тебе безразлично, — Юнги трясущимися руками к скалящейся морде тянется. — Это не могла быть просто игра. Не могла быть ложь, — уже навзрыд рыдает омега и руками голову волка обхватывает. — Это было взаимно! — пальцами в шерсть зарывается, заставляет на себя смотреть. — Ты не мог так со мной поступить. Ты не мог…

Волк резко вперёд поддаётся, и Юнги, не удержав равновесие, на спину падает. Зверь круги вокруг парня наворачивает, всё агрессивнее рычит, и Юнги себя с асфальта соскребает, медленными шагами обратно идёт. Прямо за ним плавной поступью его палач следует, за каждым движением следит.

Юнги доходит до панамеры и замирает. Чонгук снова человек, но омеге уже без разницы. Альфа проходит мимо парня, окидывает его холодным, полным безразличия взглядом и идёт дальше к границе. На той стороне Хосок стоит, ухмыляется, руки поднимает «мол, я с миром». Чонгук напротив полукровки останавливается, и Юнги прекрасно их разговор слышит.

— Поздравляю, значит, создал всё-таки, добился своего, — начинает Чон и пристально за каждым движением Хосока следит.

— Спасибо, — улыбается во весь рот полукровка. — Люблю принимать поздравления. А ещё больше люблю вот так вот спокойно напротив тебя стоять и не бояться, что ты мне в глотку вцепишься. Ты ведь парень умный, знаешь, что одно движение, и мои люди в Сохо пробьются, на раз вас перебьют. Я любовно вам всем его приготовил, тебе отдельная доза.

— Значит, война, — спокойно говорит альфа.

— Война, и я уже знаю имя победителя, — скалится Хосок. — Вижу, ты, наконец-то, понял, какой лгунишка мой братец, — Хоуп на прибитого к капоту панамеры Юнги кивает.

— Прекрасно, — заявляет Чон и к Мину поворачивается. — С сегодняшнего дня все границы в Сохо будут перекрыты, в том числе и все КПП, так что твой братец последнее, что ты с территории Сохо вынесешь.

Чонгук разворачивается и идёт к омеге. Останавливается напротив, презрительным взглядом смеряет и говорит:

— У тебя два выбора: или ты сейчас перешагнёшь линию и вернёшься к братцу, или останешься на территории Сохо, потому что я обещал тебя не отдавать. Выбор за тобой. Только учти, что с этой минуты у тебя в Сохо ничего нет, ни жилья, ни денег, ничего. Я тебе ничего не оставлю, всё заберу. Не заслужил. Более того, после того, как пресса узнаёт о яде, ты станешь лакомым кусочком для оборотней, которые за своих всегда мстят, поэтому тут ты и ночи не продержишься, тебя разорвут. Так что выбирай с умом. Пойдём, я помогу тебе выбрать.

Юнги кажется, что его и нет вовсе, будто от него одна оболочка осталась, и это её сейчас Чонгук под локоть взял и к границе тащит. Он трясётся, дрожит, всё реальность собрать воедино пытается, пальцами за руку альфы цепляется, шепотом помиловать молит. Но Чонгук не внемлет, волочит худенькое тельце по земле и, подтащив к границе, грубым толчком к линии толкает. На Юнги он больше не смотрит.