Еда и патроны. Прежде, чем умереть

— Хозяева! — ударил я несколько раз кулаком в низкую дверцу на одной из створок ворот, отчего вся конструкция заходила ходуном, звеня металлическими деталями, неплотно прилегающими к рассохшимся доскам. — Открывайте, мы за ЗиЛом! Оглохли что ли?!

— Ты не думаешь, — скорчил недовольную рожу Павлов, — что стоит проявлять чуть меньше агрессии при контакте с незнакомыми людьми, которые не сделали тебе ничего плохого?

— Нет. Ёбаный в рот! Мне что, дверь выломать?!

В ответ на мой уточняющий вопрос изнутри донеслось шебуршание, и нетвёрдый голос с хрипотцой ответил:

— Кхе-кхе... Выламывать-то без надобности, тут я. А в чём дело? Что с машиной не так? И кто спрашивает?

— Он издевается? — поинтересовался я у лейтенанта.

— У машины был пробит радиатор, порван ремень вентилятора, разбиты стёкла. А спрашивают те, кто заплатил тебе «Кордом» за ремонт, — включился в сложный переговорный процесс Павлов, и это принесло свои плоды.

Дверца со скипом отворилась, и на фоне полутёмных внутренностей гаража показалась чумазая бородатая харя в слесарных очках на лбу, служащих поддержкой седым патлам норовящим закрыть щурящиеся толи от света, толи он избыточной хитрожопости глаза.

— Ну, узнал? — спросил Павлов, спустя десять секунд игры в гляделки.

— А! — будто вышел из анабиоза механик и, убрав руку от сердца, призывно замахал ею, направившись внутрь своей тёмной дурно пахнущей берлоги. — Заходите-заходите живее. И дверь затворите! Да, а то тепло... тепло-то утекает. Холодища такая нынче, угля не напасёшься. Утром девка ваша приходила, хотела машину забрать, так она ещё не готова была.

— Вот же сука, — усмехнулся Станислав.

— Да как нам успеть-то?! — всплеснул руками механик, после чего снова схватился за сердце. — И так всю ночь вкалывали без продыху. Договорились ведь на после обеда.

— Не кипишуй, — ободряюще хлопнул я седого по плечу. — Он не про тебя. Хотя... Цену ты, старый, заломил конскую.

— Так ведь по работе и цена.

Изнутри помещение гаража выглядело куда просторнее, нежели снаружи. Разделённое поддерживающими высокий потолок колоннами, оно тянулось на добрых два десятка метров, а в ширину занимало не меньше семи. Большая печь-буржуйка потрескивала возле забитого досками и фанерой бокового окна, несколько керосиновых ламп, расставленных и развешанных в хаотичном порядке, скупо освещали внутреннее убранство, состоящее из металлических шкафов, ящиков, верстаков, слесарных станков и стеллажей с инструментами. Дочерна запачканный бетонный пол проваливался двумя похожими на свежевырытые могилы смотровыми ямами, третью было не разглядеть, потому как над ней стоял грузовик, и я не сразу признал в нём наш ЗиЛ.

— Это что за...? — подошёл я ближе и только сейчас заметил шебаршащиеся под днищем руки.

Худосочный парнишка в засаленном комбинезоне вылез из ямы, сунул гаечный ключ в карман и обтёр ладони подобранной с пола ветошью:

— Здрасьте, — кивнул он учтиво. — Ваша машина?

— Не уверен, — пригляделся я к новым обводам кабины, лишившимся прежней элегантности.

— Ну да, пришлось кое-что переделать, — развернулся пацан лицом к угловатому монстру и почесал взъерошенный затылок. — Глядите, — указал он на то место, где раньше было лобовое стекло, — тут сталь семь миллиметров. Под большим углом поставил. Видите, как под крышу заходит? Рикошеты давать будет хорошо, если с земли в лоб лупят из стрелковки некрупной. От лобовухи мало что осталось, а новую не найти. Но я сумел выкроить куски из уцелевшего. Водителю смотровую щель побольше вырезал, дорогу без проблем видать, уплотнил всё, чтоб не продувало. А пассажиру бойницу ещё сделал, и по сторонам тоже, — отодвинул он прямоугольную заслонку под смотровой щелью на стальном листе, заменившем боковое стекло. — Сейчас все круглые вырезают, но по мне так неудобные они, ствол толком не развернёшь, а тут под любым углом стрелять можно и высоты для прицельных достаточно. Да и задвижка надёжнее, чем кругляшёк на соплях. Дверцы теперь толстые, можно не бояться, что жопу прострелят. Передок тоже укрепил, — подошёл он к обновлённой решётке радиатора и провёл сверху вниз гаечным ключом по её стоящим под углом в сорок пять градусов рёбрам, отчего те издали жутковатый звук. — Пулю, даже если не остановит, разобьёт и замедлит точно. Ну и таранить если кого надумаете — переживаний меньше. Но самая главная штука у нас вот где! — гордо вскинув голову, проследовал рукастый мальчонка к кузову и, запрыгнув в оный, ловким движением сорвал брезент, укрывающий возвышающуюся позади кабины конструкцию. — Как вам?

— Ого! — дал свою экспертную оценку Стас.

— Нравится?

— Ну-ка посторонись, — залез он в кузов и приложился к водружённому на станок-столб «Корду».

— Пулемёт на все триста шестьдесят градусов свободно вращается, попробуйте. Впереди, конечно, будет мёртвая зона из-за кабины, но тут уж ничего не поделать. Если только совсем высоко поднимать.

— Не нужно, — описал Станислав круг стволом вокруг оси. — Цели по большей части с флангов возникают, и позади. Ты глянь! Его даже как зенитку использовать можно.