Еда и патроны. Прежде, чем умереть

— Ничего, — как-то слишком резко потеряла Оля боевой задор и снова припала к окуляру прицела.

— Какой ещё — нахуй — пароход? Зачем пароход?

— Просто, к слову пришлось. Чего привязался? Не нравится пароход? Пусть будет цирк-шапито с карликами на ходулях. Моё золото. На что захочу, на то и потрачу, тебя это волновать вообще не должно.

— Пароход, ну ты подумай...

— Могу выделить пять кило.

— Давай десять для ровного счёта. Сто пятьдесят — красивое число. И я со своей стороны, так и быть, пять отстегну. Согласись, в процентном соотношении мои потери гораздо весомее твоих.

— Десять, — произнесла Оля холодным, как замёрзший в сугробе алкаш голосом, — и ни граммом больше. Если Павлову покажется мало — это твои проблемы.

— По рукам. И вообще, кто сказал, что мы в самом деле будем с ним делиться?

— У Павлова возникнет такой же вопрос. Можешь, конечно, попробовать свои ораторские навыки, но лично я начала бы с ногтей. Твою мать! Две машины, движутся по М-5 в нашу сторону!

— Не вижу, — чуть не разбил я себе бровь биноклем от таких внезапных новостей.

— За домами. Сейчас. Вот они!

— Чёрт. Это определённо наши ребята.

— Нужно уходить.

— Погоди.

— Кол, нас спалили. Не знаю как, но...

— Уже поздно трепыхаться. Как войдут в зону уверенного поражений — тормози переднюю. Справишься?

— Да, — ответила Ольга с нескрываемыми нотками фатализма в голосе.

Пара угловатых тёмно-серых машин с пулемётами на крышах шла в нашу строну со скоростью километров в сорок. Большие колёса без труда проглатывали неровности и уверенно держали курс. Но добавлять газу водилы не спешили.

— Постой, — аккуратно тронул я Ольгу за плечо.

— Ещё двести метров и могу стрелять.

— Нет. Они не по нашу душу.

— С чего ты взял?

— Не торопятся. Это обычный патруль. Спокойно.

— Они в зоне поражения.

— Не стреляй.

— Тормозят.

И правда, не доехав метров трёхсот до нашей импровизированной крепости, ведущая машина сбавила ход, а следом за ней остановилась и вторая, развернувшись вполоборота к противоположной нам обочине.

— Что они делают? Будут возвращаться?

— Непохоже, — констатировала Ольга, увидев откинутые люки на крышах, в которых тут же, как суслики из нор, появились стрелки, и оба пулемёта развернулись перпендикулярно лесу. — Твою мать... Это они! Там, у опушки. Эти два ублюдка.

— Дерьмо! — нашёл я, наконец, биноклем две залёгшие в низине фигуры. — Им пиздец.

Будто желая подтвердить мою гипотезу, пулемётчик первой машины дал короткую очередь, лёгшую в паре метров от голов рассекреченных лазутчиков.

— Вынуждают сдаться, — блеснула Оля дедуктивными способностями.

— Это в наш план не входит.

Вторая очередь легла значительно ближе к целям, чем заставила меня ещё сильнее переживать за здоровье наших застигнутых врасплох визави:

— Сними стрелков.

— Уверен?

— Дьявол! Нет. Жди.

Убедительные намёки со стороны патруля возымели искомый эффект. Первым встал и поднял руки Павлов. Узнал его по очкам и винтовке. Станислав тоже не долго кочевряжился. Маленько потупив, оба среагировали, наконец, на призывные взмахи стрелка и двинули к машинам, держа основное оружие над головой.

— Моя ВСС, — разглядел я торчащий у Станислава из-за плеча знакомый ствол. — Так и знал, что эта сволочь прибрала.

— Что делать? — спросила Ольга, не отрываясь от прицела.

— Жди сигнала.

Между машинами и нашими капитулянтами было около сотни метров. Павлов шагал первым, Станислав немного отстал и двигал ногами с явно меньшим энтузиазмом, посматривая по сторонам, будто всё ещё надеялся избежать незапланированных близких контактов с представителями самарской цивилизации. Но вокруг был только пустырь, простреливаемый с дороги, как в тире. Когда между высокоразвитыми аборигенами и делегатами от внешнего полуразумного мира осталось не больше двадцати метров, из машин выскочили четыре человека в тёмной одежде и сноровисто уложили незваных гостей рожами в самарский грунт. Первым оказался Павлов. Один из автоматчиков достал что-то из кармана и стянул этим запястья лейтенанта у него за спиной.

— Оля.

— Слушаю.

— Ебашь.

Бля, я и забыл, как это громко. Надо было догадаться, когда Ольга воткнула предусмотрительно заготовленные беруши. Это даже звуком выстрела назвать язык не поворачивается. Будто ладонями по ушам въебали что есть мочи. От потрясения и из-за сизого марева у ствола, я не разглядел, что произошло на том конце маршрута пули, а Олин палец уже снова выбирал спуск. Да, о том, что эта адская машина самозарядная, я тоже подзабыл.

— Сука!

Но — слава богам! — мои пальцы оказались быстрее и чётко вписались в ушные каналы до того, как новая порция немереных децибелов порвала бы барабанные перепонки.