Эдди Рознер: шмаляем джаз, холера ясна!

Прибыв во Львов, Рут и Эди остановились в фешенебельной гостинице «Жорж». Четырехэтажное здание в центре города вызвало смешанные чувства. Фасад и интерьеры обнаруживали остатки роскоши XIX столетия и вместе с тем напоминали берлинский отель Prinz Albrecht, ставший в 1933 году штаб-квартирой рейхсфюрера СС. Длинные закругляющиеся коридоры помнили шаги Ференца Листа, но ассоциировались не с ним, а с каким-то суровым госучреждением.

Гостиница «Жорж» во Львове

Работая в модном варьете – ночном клубе «Багатель» (в некоторых источниках его называют офицерским казино), Рознер привлек к себе всеобщий интерес. По словам американского музыковеда Фредерика Старра, среди зрителей шоу Рознера был даже Валентин Бережков, переводчик наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова. Развернутые джазовые сюиты «из гарлемской жизни», кордебалет, элементы стриптиза, световые эффекты, реквизит… «Эта музыка не шла ни в какое сравнение с тем, что звучало в Советском Союзе, – отмечает Старр. – Настоящий свинговый бэнд, настолько же компетентный, как лучшие оркестры Европы».

Неудивительно, что вслед за интересом ползли интриги. Как выразилась княгиня Екатерина Романовна Дашкова, «славе сопутствует зависть и ее верная подруга – клевета». Интриговал… Генрик Варс, избрав своей мишенью директора рознеровского оркестра. Трудно сказать, как сложились бы обстоятельства дальше, если бы Бельзацкий и Круковский не уговорили Рознера вернуться в Белосток. Рознер пребывал в сомнениях. Но, памятуя о поговорке руководителя Львовского театра миниатюр мэтра польской эстрады Конрада Тома: «Когда нет того, что любишь, то полюбишь то, что есть», согласился. Тем более что за телеграммой Бельзацкого: «Ади, приезжай!» последовала другая. На сей раз из Комитета по делам искусств БССР. И если в «неограниченных возможностях работы», обещанных Круковским, можно было заподозрить «челночную дипломатию», то официальная бумага подтверждала серьезность сказанных слов. Готовился новый проект. Он войдет в историю как Государственный джаз-оркестр Белоруссии.

Пока в Минске решалось, какой коллектив достоин такого титула, польские имена менялись на более близкие для русского уха. Ежи Бельзацкий и Ежи Петерсбурский стали Юриями. «Эдди получил для меня советский паспорт на свою фамилию, тем самым упростив супружеские формальности», – уточняет Рут Каминска. В документах, которые выдали Рознеру, появилось отчество: Рознер Адольф Игнатьевич. А на афиши перенесли «английскую транскрипцию», обкатанную два года назад в европейском турне. К уже вошедшему в обиход имени добавили только одну букву «д». Так Рознер окончательно стал Эдди.

О пиджаках и фамилиях

К иностранным именам и фамилиям в России всегда относились с уважением. По меньшей мере с интересом и теплотой. Подчас затаенной. Они будоражили сознание публики, действовали магически. И все же импортные имена-экзоты – оригинальные или переделанные, звучащие на западный лад разнообразные псевдонимы – встречались на отечественной эстраде довольно часто. Искушенный зритель к ним в той или иной мере привык и особенно не удивлялся, когда легендарный конферансье Александр Грилль (тоже ведь редкая русская фамилия!) так объявлял выступающего: «Любимец города Чикаго, неподражаемый исполнитель американской чечетки Джон Драйтон происходит из села Шишиги бывшей Костромской губернии, шестьдесят верст от железной дороги, и всё лесом, лесом, лесом». Признаюсь честно, о доблестном степисте Джоне Драйтоне, под «партийной кличкой» которого мог скрываться какой-нибудь танцор Иван Чистов, я никогда не слышал, но «гавайский гитарист» Джон Данкер существовал на самом деле. Выступавший, в частности, с ленинградским джаз-оркестром Якова Скоморовского.

1940-е

Что же касается нашего героя, то Эдди Рознер, по всей видимости, питал определенную слабость к фамилиям с польскими окончаниями, на которые ему, впрочем, невероятно везло: Людвиковский, Саульский, Браславский, Левиновский, Василевский, Гриневич, Гилевич… И это лишь малая толика имен профессионалов эстрады и джаза, с которыми ему случится работать в Советском Союзе. Позже собственное иностранное имя Эдди Игнатьевичу поднадоест, и он будет писать песни под псевдонимом Александр Ростовский. Произойдет это в начале 70-х. Почему именно Ростовский – не знаю. Да и первый слог «Рос» с Рознером как-то перекликается.