Эдельвейсы для Любаши. Коричневый туман над Днестром

После долгих споров все же нарекли меня Дакаром. А еще моя бабушка Юлька рассказала мне, как они с моей мамкой Глорией, когда меня еще не было, собачью революцию в селе Дубово устроили. Сговорились все собаки и ультиматум хозяевам поставили: «Или с цепей отпустите после службы или добро стеречь не будем». Всполошились хозяева – а как же добра жалко. Так освободили и моего папку, да ненадолго, ворья в селе хоть отбавляй. Я и то на цепь угодил.

Правда, деда Вова помнит условия собачьего ревсовета. Не нарушает их, отпускает, когда я его прошу. Из-за этих воров и нам собакам житья нет. Тащат мешками. Я хотел забрать у одного мешок, да деда Вова не позволил. Каждый раз, когда дед и баба уходили, меня привязывали, но моя подружка, гусыня Гера, развязывала мне ошейник. Я с ней поиграю немного для близиру из благодарности и бегом по следам деда и бабы. Они как увидят, что я их нашел, удивляются: как это я развязался? Я молчу. Не хочу стучать на Геру. Она мне еще пригодится.

Когда приехал Артем, мне стало веселее. Он водил меня на поводке, играл в пограничников. На время я становился Мухтаром. А к осени, когда Артем в школу поехал в город, мне скучно стало, и решил жениться. У соседей наших, дяди Виталика и тети Тамары, была красивенькая и умная собачка по имени Кукла. Я к ней и так и эдак, ничего не получается. Дело в том, что она по-русски лаять не умела – только по-молдавски. Я ей по-русски «гав!», а она мне в ответ «гав!» Но уже по-молдавски. Мыкался я мыкался, да так и остался холостяком. А Куклу убили те же злые и страшные люди…А хотите я вам расскажу, как попал в неволю? Ладно, слушайте. Деду и бабе не выдала на зиму уголь нехорошая тетя из сельсовета. Раздала его своим родственникам и другим плохишам. Деда пожаловался в городе начальству да без толку. Так и остались без топлива на зиму. Избушку топить нечем, вот и поехали на зиму в город на квартиру. Думали куда меня девать. Квартирка маленькая. Побоялись, что меня отравит злая тетя из подъезда. Решили оставить на попечении соседки тети Люды.

Тут я почувствовал свободу! Деда нет, бабы нет, кого бояться? Бабушка Юля совсем плохонькая стала: не слышит и неважно со зрением. Повадился я частенько в курятник тети Люды заглядывать, чтобы яйцами полакомиться. Ох и вкусные, доложу я вам! Бабушку Юлю тоже подкармливал. Поначалу все было хорошо: вольготно и сытно. Да как-то застукала меня в курятнике тетя Люда. Поколотила и отвела к дяде Мише и тете Соне. Ох, и длинной показалась мне та зима на цепи.

Да что поделаешь? Сам виноват. Уж больно резво за яйца взялся. Вот и облом вышел – заработал на свою шею крепкий ошейник и доброкачественную цепь. Где же ты, моя подружка Гера!? Отвяжи меня родная. Как-то в праздник, по-моему, на Рождество, тетя Соня покормила меня и спустила с цепи по двору размяться. Тут-то мне и пригодились уроки деда Вовы по прыжкам через забор. Сходу перемахнул его и побежал к избушке, где родился и вырос. К моему удивлению и разочарованию, там никого не оказалось. Сбегал к тете Люде, а та, увидев меня, обрадовалась и огорчилась, что я сбежал.

Покормила вволю. Дядя Миша и тетя Соня не больно щедрые кормить – то кормили, да все больше в сухомятку, а бывало кинут кукурузный кочан и грызи Дакар. Сытно похлебав теткиного блюда, я подслушал, как она сказала своей внучке Марьянке, чтобы та отвела меня назад на цепь, так как заметила, что я на курятник стал поглядывать да облизываться.

Да, дорого мне обошлись те яйца – век не забуду. Потом, когда меня забрали к себе дед и баба, то как только увижу яйцо, падаю на спину, притворяюсь, будто умер, чтобы не видеть это проклятое яйцо, а сам одним глазом поглядываю, куда его положат. У нас, ведь, тоже у собак свои хитрости есть. Прощелкаешь гавкалом, останешься голодным. Сразу же тут как тут кот Тарзан и Гера. Все норовят мое законное яйцо съесть. Кстати о Тарзане. Мы с ним хоть и дружили, но, когда меня привяжут, ни за что не отвяжет: боится деда и все тут.

Гера, она – молодец, повертит головой – никого нет – и отвязывает. Тут я Тарзана на крышу дома загоняю за его трусость. К лету опять приехал Артем. Ему, бедняге, хуже чем мне попадает. Как привяжутся дед с бабой: «Читай!» – и все тут. Совсем обнаглели. Когда дед меня научил считать, то я думал, что и меня за книги усадят. Но нет Бог миловал. Так же как прошлым летом, мы играли в пограничников. Артем, когда увидит в поле ворон, отпускает меня с поводка. Вороны, само собой улетают, а я бегу за ними на ходу считаю. Весело! Гав! Гав! Гав! Гав…

Больше всего я любил кататься с дедом Вовой, бабой Любой и Артемом на машине. Красота! Деда рулит, а я стану на задние лапы и показываю куда ехать. Однажды дед с бабой собирали землянику, а я поблизости околачивался. Вдруг из кустов как выскочит огромный заяц, с меня ростом, я не успел и глазом моргнуть. Открыл было рот – поздороваться, а он ускакал, как и не было его. Дед с бабой ну меня бранить: «Эх ты, раззява! Мог бы и ухватить косого».