EDEN

— Неверный ответ, — и он действительно улыбается и наслаждается происходящим. — Еще раз, кто ваши родители?

Чего он добивается? Чего он хочет от меня?

— Я же сказала, Дэвид и Дж…

И прежде чем я успеваю договорить, щеку обжигает вторая пощечина.

— О, милая, и где же я был, когда утверждал, что вы умны? Я облегчу вам понимание сути моих вопросов. Кто вы?

Отвечай спокойно. Невозмутимо. Не дай ему запутать тебя.

— Гермиона Грэйнджер.

Он гневно вздыхает.

— У магглов начисто отсутствует понятие деликатности. Вы не оставляете мне выбора, и я выскажусь прямо. Что вы?

Кажется, я начинаю понимать, на что он намекает.

Я выпрямляюсь и поднимаю голову выше.

— Ведьма.

Неверный ответ.

Улыбаясь, Люциус направляет на меня волшебную палочку, и по спине пробегают языки пламени. Палящие и обжигающие, словно солнце Меркурия.

— Вы прекрасно знаете, что это неправильный ответ. Вы видите перед собой волшебника, того, у кого магия в крови. Вы же… вы — маггла, которой дали в руки палочку. Между нами огромная разница, грязнокровка, и поэтому я бы попросил вас не сравнивать себя со мной. Повторяю, что вы?

Боже, как это тяжело. Теперь это действительно личное: он даже тратит свое свободное время на то, чтобы преподать мне лишний урок.

Я должна быть сильной.

— Ведьма.

Вопреки моим ожиданиям, он не проклинает меня, а просто внимательно смотрит, а потом оценивающе пробегает по мне взглядом. Сверху вниз.

— Вы не задавались вопросом, почему я приказал вам надеть это платье?

Он делает взмах палочкой, и передо мной появляется зеркало в полный рост в богато украшенной резной раме.

— Посмотрите на себя.

В памяти всплывает эпизод одного из прошлых дней.

Посмотри на себя… едва ли тебя можно назвать красивой.

Эти слова выжжены в моем мозгу на всю оставшуюся жизнь. Что он собирается делать со мной в этот раз?

Я вижу наши отражения в зеркале: его — улыбающееся и холодное, и мое — бледное и испуганное.

Люциус отводит глаза от зеркала и берет меня за руку. От этого жеста я слегка вздрагиваю, но он лишь усмехается, поднимая мою руку и изучая синяки и ожоги на ней.

— Вы всегда были непослушной девочкой. Сказать по правде, меня еще никто и никогда не приводил в такое бешенство. Я надеялся покончить с вами, как можно быстрее, но судьба, как оказалось… любит преподносить сюрпризы, не так ли?

Я не отвечаю. Слишком сосредоточена на его пальцах, скользящих по моей руке. Он поглаживает розоватый ожог в центре моей ладони, а потом проводит пальцами вверх по запястью и рукаву, — и вот он уже легкими движениями едва касается моего обнаженного плеча.

— Что ж, я не ошибся, выбрав для вас это платье, — тихо говорит Люциус. Очень тихо. Он стоит позади меня, пристально глядя в наше отражение, его пальцы все еще лежат на моем плече. — Вам очень идет этот цвет. И сидит…

Он замолкает, слова просто повисают в воздухе. И… его рука движется от моего плеча. Даже через ткань я чувствую, как она спускается ниже по спине, а потом его рука задерживается на моей талии, буквально на секунду. Всего одна секунда, но кажется, будто прошла целая жизнь.

— Но вам вероятно интересно, почему я выбрал его для вас, — я внутренне содрогаюсь, потому что его голос внезапно вновь становится холодным и резким, и он убирает руку с моей талии. — Все просто: я хотел, чтобы вы увидели, насколько такая одежда не соответствует вашему положению. Вы — маггла, нет, даже хуже, чем просто маггла, вы — грязнокровка. И вы не должны одеваться, как ведьма.

Он делает взмах волшебной палочкой, будто разрывает что-то надвое аккурат посередине, направив ее на меня.

Опускаю взгляд вниз.

Мое платье разорвано пополам.

— Что вы делаете?

Пытаюсь запахнуть клочки материи, но Люциус хватает меня за волосы, а потом разворачивает и хватает за руки, сильно прижимая их к стене у меня за спиной.

Нет нет нет нет НЕТ!

— Прекратите, пожалуйста, остановитесь…

— Будь любезна, заткнись, грязнокровка. Твой скулеж начинает действовать мне на нервы.

Боже, черт, что он собирается делать? Я никогда не думала, что он… Никогда не думала, что он мог бы хотеть…

Он срывает с меня платье, а другой рукой еще крепче прижимает запястья к стене, поэтому я не могу прикрыться. Он держит в руке красивую ткань.

— Это было сшито для ведьмы, — от звука его голоса у меня в глазах защипало. — Ты — маггла. И ты ниже домового эльфа. Ты не заслуживаешь носить такую одежду.

Он отшвыривает ткань в сторону, а потом толкает меня на пол, где я уже могу хоть немного прикрыться, свернувшись калачиком. Я хочу домой. Хочу к маме и к папе. Хочу, чтобы меня оставили одну.

Люциус наклоняется ко мне и переворачивает меня на спину, вновь хватая меня за запястья и прижимая их к полу. Я пинаю его, но он коленом удерживает мои бедра. И тогда я начинаю плакать, действительно плакать от ужаса.

— Господи Иисусе, меня тошнит от этого, — тихо говорит он, оглядывая меня с ног до головы.

Заткнись! Я так сильно ненавижу его, и надеюсь, что он умрет прямо здесь и сейчас.

— Что вы делаете? — слезы текут из глаз и теряются в моих волосах.

Люциус дает мне пощечину.