Эдгар Аллан По и Лондонский Монстр

– Но не верите же вы вправду в то, что Элизабет Арнольд убила собственного мужа, которого, очевидно, любила и ради которого отвергла все выгоды обеспеченной жизни?

– Вспомните, чем она рисковала, когда Генри Арнольд изображал Монстра по ночам. Рано или поздно он был бы схвачен и, при его неуравновешенности, вполне мог обвинить жену как зачинщицу преступлений Монстра. И что сталось бы с их дочерью, умри они оба на виселице? В лучшем случае она попала бы под опеку отца и мачехи Элизабет. В худшем – ее ждала бы судьба всех сирот.

Взгляд Дюпена излучал, скорее, холодную отстраненность, чем сочувствие, и это привело меня в нешуточное раздражение, но я предпочел не высказывать его вслух.

Мы подошли к купальным машинам – ярко раскрашенным крытым фургонам, выстроившимся кавалькадой вдоль берега моря. Рядом со своими повозками стояли смотрители машин или «макальщики» – все, как один, коренастые, обожженные солнцем, в закатанных до колен штанах. Одни носили соломенные шляпы, другие повязали головы носовыми платками. Женщины-макальщицы, столь же коренастые и смуглые от загара, собрались возле машин для леди, расположенных в почтительном удалении от мужских.

Одна из величайших радостей жизни в Филадельфии – это купание в Скулкилле. Я, великолепный пловец, оказавшись в Маргите, просто обязан был испробовать такую новинку, как купальные машины. Правда, энтузиазм мой несколько подпортила мысль о том, что в одной из этих ярких повозок было найдено тело деда – по всей вероятности, умершего не своей смертью.

Я подошел к желтому фургону с красной каймой, в который смотритель как раз запрягал лошадь. Повозка оказалась устроена весьма разумно: основание примерно шесть на шесть футов, деревянные стенки без окон под островерхой крышей, в высоту примерно футов восьми – вполне достаточно, чтобы любой мог выпрямиться во весь рост. Благодаря огромным колесам, корпус машины возвышался на четыре фута над землей. Дверь с одной стороны предназначалась для входа в фургон с песчаного пляжа, а сквозь дверь с противоположного борта купальщик мог выйти прямо в воду.

– Если разум Генри Арнольда был помутнен от злоупотребления белладонной, могло статься, что он едва не утонул и нашел пристанище на ночь в купальной машине, – сказал я.

– Если человек страдает от боли или с трудом передвигается, ему будет тяжело вскарабкаться внутрь, – заметил Дюпен, указывая на лесенку, ведущую к двери.

– И вовсе не тяжело! – возразил подошедший смотритель. – Желаете окунуться? У меня как раз две машины свободны.

– Где находятся эти машины ночью? – спросил я.

– Вон там, сэр, прямо на пляже, возле купального домика, – смотритель указал в сторону импровизированных купален.

– Окончив работу, вы запираете их? – задал вопрос уже Дюпен.

Смотритель смерил нас взглядом, исполненным явного подозрения.

– Внутри ничего такого, чем вор мог бы соблазниться. Купальные костюмы мы на ночь убираем в купальни.

– Благодарю вас. Весьма познавательно. И – да, мы непременно окунемся.

– Может, просто осмотрим машины, и дело с концом? – предложил Дюпен.

– Я настаиваю. Мы должны опробовать эти машины на деле. Как без этого убедиться, что возможно, а что нет?

Дюпен сощурился и неохотно кивнул.

– Прекрасно, господа. Пожалуйте.

Смотритель указал мне на желто-красную машину, а Дюпена проводил к небесно-голубой. Дюпен с весьма мрачной миной поднялся по лесенке, а я забрался в свою машину, вполне удовлетворенный его дискомфортом.

Внутри купальная машина была устроена предельно практично: скамья, закрытая полка для одежды под потолком, два полотенца и длинная фланелевая рубашка для женщин-купальщиц. Свет проникал внутрь сквозь отверстие в крыше. Без всяких церемоний машина тронулась с места, отчего я рухнул на скамью и не мог не заметить, что лежать на ней невозможно – слишком узка. Значит, деду пришлось провести последние часы жизни, лежа на полу такой же – а может быть, этой самой купальной машины…

Повозка остановилась, и я услышал, как смотритель успокаивает лошадь, перепрягая ее спереди назад для возвращения машины на берег. Я быстро переоделся в прихваченный с собой купальный костюм, сложил одежду на полку и распахнул переднюю дверь. Море оказалось передо мной прямо на уровне пола повозки. Макальщик ждал у двери, чтобы помочь мне сойти. В море видны были еще несколько купающихся, но дверь машины Дюпена оставалась закрытой. Макальщик было подал мне руку, но я просто нырнул в воду с места. Вынырнув в добрых десяти ярдах от машины, я понял, что повел себя совершенно не так, как все. Купальщики, стоявшие в воде по грудь, удивленно глазели на меня, пока я плыл обратно к машине.

– Ну и напугали вы меня, сэр, – сказал макальщик с ужасом на лице. – Я уж думал, что потерял вас.

– Не бойтесь. Я очень люблю воду.

Мое заявление явно не убедило макальщика: он старался держаться как можно ближе, словно опасаясь, что я вновь скроюсь под водой.