Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище

– Да, – кивнул отец Кин. – Все это – подробные, ясные и точные описания птиц, которых Мэтьюз наблюдал и изловил. Вот здесь, ближе к концу, перечислены все собранные экспедицией образцы с указанием даты и места поимки, места птицы в научной классификации, состояние образца и номер ящика, в котором он хранится.

Просмотрев записи, я обнаружил, что несколько птиц помечены как «испорченные выстрелом», но большая часть снятых шкурок пребывает в состоянии от «хорошего» до «безупречного».

– Понимаю. Очевидно, подобные дневники ведут все птицеловы, чтоб предоставить нанимателю нечто вроде отчета о выполненной работе?

– Да, это было бы вполне логично, – согласился отец Кин. – Однако есть тут некая аномалия. Взгляните сюда, – предложил он, перевернув страницу.

– Mathewsii nubes, семейство Trochilidae[30], – прочел я… однако пометка в следующем столбце оказалась для меня полной неожиданностью. – «Живьем»?!

– Да, что весьма необычно. Конечно, экзотических птиц наподобие ара, какаду или павлинов вполне успешно перевозят живьем, но колибри? Учитывая хрупкость их организма, довезти колибри из Перу в Филадельфию – это вам не шутка!

– Однако уже удавалось, – сказал я. – Эндрю Мэтьюз сумел доставить колибри в Лондон, и я, когда был там, видел эту птицу собственными глазами. Мэтьюз мечтал развести в оранжереях Лоддиджсов целую колонию.

– Любопытно, – пробормотал отец Кин. – Но как же он его вез?

– К несчастью, этого я вам сказать не могу. Я был слишком поражен сим чудом, чтобы пускаться в расспросы, да и встреча с мистером Мэтьюзом продлилась совсем недолго.

– А что же с этим колибри? – спросил отец Кин, пристукнув кончиком пальца по странице дневника. – Прибыл ли он в Лондон с остальным грузом?

– Не знаю. Об этом мисс Лоддиджс не упомянула. Сказала, что некоторых образцов из списка среди груза не оказалось, но о колибри не обмолвилась ни словом.

Отец Кин кивнул.

– Кроме этого я обнаружил еще кое-что – возможно, связанное с последней записью в дневнике: «Они ищут Сокровище. Все здесь, внутри».

Раскрыв блокнот в самом конце, он указал на плотную «мраморную» бумагу, соединявшую обложку с блоком страниц, и осторожно отогнул ее. Под ней оказался бумажный кармашек с дополнительными страницами. Отец Кин вынул их и разложил на столе.

Если записи в дневнике Иеремии Мэтьюза выглядели аккуратно и упорядоченно, то эти страницы выглядели куда как живее. Крупный, весьма выразительный почерк, великолепные иллюстрации, раскрашенные яркой цветною тушью…

– Видите дату? – спросил отец Кин. – Тысяча восемьсот сорок первый. Должно быть, это работа Эндрю Мэтьюза, записи о его собственной экспедиции в Чачапоясские горы.

Я пригляделся к разрозненным страницам внимательнее. Здесь описания птиц перемежались дневниковыми записями, и все это сливалось в живое связное повествование, из коего явствовало, что автор и художник питает глубочайшую любовь к птицам.

– Просто великолепно! Но что же нашло на Мэтьюза-младшего? Что побудило его испортить отцовский экспедиционный дневник, вырвав эти страницы? – пробормотал я, немало впечатленный искусством Мэтьюза-старшего.

– Думаю, все дело в содержащихся здесь ошибках. Крайне странных ошибках.

– Каких же?

– Вот, взгляните.

С этими словами отец Кин указал на изображение чайки – белой, с серебристо-серой спиной и крыльями, желтыми лапами и черной полосой, перехватывавшей лимонного цвета клюв, точно лента. Блеск окаймленного красным огненно-желтого глаза как нельзя лучше передавал ее воровскую натуру.

– Larus delawarensis, то есть, делавэрская чайка. Как видно из ее названия, это местная, североамериканская птица, часто встречающаяся на всем протяжении реки Делавэр. Да, зимой мигрирует на юг, однако не дальше Мексики.

– Иными словами, в Перу этой чайки не найти?

Отец Кин кивнул.

– Но не мог ли Эндрю Мэтьюз по ошибке спутать ее с другой чайкой, обитающей в Перу?

– Столь опытный птицелов? Разумеется, нет. Эта птица настолько распространена, что ее с первого взгляда узнает любой орнитолог-любитель. А здесь, на этой странице, еще одна ошибка.

На мой взгляд, создание, восседавшее на ветви сосны, выглядело бы совсем как грач, если бы не зеленоватый и пурпурный отлив перьев. Черная бусина зрачка на бледно-желтом фоне круглого глаза сообщала птице то ли встревоженный, то ли чем-то ошеломленный вид.

– Euphagus carolinus, или же ржавчатый трупиал. Живет в хвойных лесах Канады, а зимует у нас, особенно невдалеке от желудеплодных дубов.

– И птицелову должно быть прекрасно известно, что ржавчатые трупиалы не встречаются в Перу.

– Именно. Я полагаю, Эндрю Мэтьюз внес в дневник ошибки намеренно, а сын его их заметил, но намека понять не сумел. И, возможно, решил, что разгадку нужно искать в Чачапояс.

Предположение отца Кина выглядело вполне правдоподобным.