Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище

Сисси подалась назад, прочь от дверей, однако осталась в прихожей, исполненная решимости узнать, кто мог явиться к нам на порог столь неожиданно. Сделав глубокий вдох, дабы успокоить нервы, я отворил дверь и увидел перед собою мальчишку лет этак четырнадцати. Лицо его было искажено страхом.

– Мистер По?

– Да.

– Меня послал отец Нолан. Там… отец Кин… с ним случилось что-то ужасное. Вы не могли бы пойти со мной в школу?

Я повернулся к Сисси. Та подала мне пальто и шляпу.

– Ступай.

– Надо спешить, – поторопил меня мальчишка. – Отец Нолан с меня слово взял.

Мы с ним пустились бегом и остановились лишь у стен Святого Августина. Приближаясь к дверям академии, я по-прежнему оставался в полном неведении о случившемся: добиться ответа от перепуганного мальчишки оказалось невозможно.

– Отец Нолан ждет в библиотеке, – сообщил он.

– Библиотеку я отыщу сам.

Мальчишка с явным облегчением вздохнул и исчез прежде, чем я успел его поблагодарить.

В пустом коридоре царила тревожная, гнетущая тишина. Беспокойно расхаживавший у входа в библиотеку отец Нолан поманил меня внутрь и затворил за мной дверь. В академии он ведал библиотекой – весьма почтенная должность, учитывая качество и престиж библиотеки Святого Августина как средоточия знаний. Не стоило бы и говорить, что человеком он был весьма ученым, и я не раз удостаивался весьма плодотворных бесед с ним на самые разные темы. Сегодня обычное выражение мягкого сострадания на его лице сменилось глубокой скорбью.

– Тяжело ли он ранен? – спросил я в надежде не услышать того, что казалось неизбежным.

– Он предстал перед Господом, – с невыразимой печалью в голосе отвечал отец Нолан.

На миг оба мы замолчали, затем священник негромко продолжил:

– Накануне вечером отец Кин вернулся из деловой отлучки немало потрясенным. Зная его много лет, должен заметить: он не из тех, кого легко напугать, но вчера нечто лишило его присутствия духа настолько, что он взял с меня слово немедля сообщить вам, буде с ним случится недоброе. Правду сказать, его слова меня ужасно встревожили, но я ни на минуту не мог поверить…

Голос его осекся, и я начал опасаться, что служитель Божий вот-вот заплачет.

– Где он? – мягко спросил я.

– Там, где я его обнаружил, когда его душа уже рассталась с телом. Ужасное зрелище.

– Отведите меня к нему.

Отец Нолан кивнул и повел меня дальше, в могильную тишь библиотеки. Просторный зал ее был уставлен шкафами высотою от пола до потолка, ломившимися от книг, и стройными рядами ученических столов. Казалось, покойная красота пустынного зала сдерживает отчаянное биение сердца в груди. Следуя за отцом Ноланом, я прошел к стене с огромным витражным окном, изображавшим блаженного Иеронима. Здесь, на полу, под сенью сего покровителя книжников, и лежал отец Кин. Разноцветные лучи озаряли его недвижное тело, пылинки в воздухе над головою мерцали, словно сверхъестественный ореол. Незрячие синие глаза друга были устремлены к небесам, руки же – будто вскинуты над головой. Мало-помалу сие ужасное зрелище расплылось, затуманенное вуалью навернувшихся на глаза слез.

– Как? – спросил я, когда ко мне наконец вернулся дар речи.

Отец Нолан приподнял плечи и безнадежно развел руками.

– Этого я вам наверняка сказать не могу. Но вот что было пришпилено к его сутане.

С этим он подал мне сложенный листок. Развернув бумагу, я увидел, что это – подстрекательская листовка с изображением знамени так называемых «нативистов» и каким-то антикатолическим доггерелем[31] под ним.

– Пришпилена к одежде… в знак предостережения? – спросил я, возвращая бумагу отцу Нолану.

– На наш взгляд, да, – ответил он, с тревогою на лице покачав головой. – Отец Мориарти велел мне убрать ее. Дети и без того довольно напуганы.

– Вы полагаете, отец Кин убит нативистами? – не веря своим ушам, спросил я. – Здесь, в стенах библиотеки Святого Августина?

– Они смелеют день ото дня, – сказал отец Нолан. – Хотят изгнать нас отсюда.

Вспомнив визит в участок и обращение, коему подвергся отец Кин со стороны полицейских, я не сумел подыскать никаких слов ободрения. Казалось, распростертое на полу мертвое тело друга снится мне в жутком, кошмарном сне, от коего я всей душой надеялся пробудиться.

– Мое сожаление не выразить никакими словами, – сказал я.

Отец Нолан печально кивнул.

– Слова не в силах передать боли, что порождает в душе вынужденное расставание с другом. Знайте: отец Кин очень дорожил дружбой с вами. А еще он просил передать вам вот это.

Запустив в рукав пальцы, он потянул наружу бумажный конверт, однако повелительный голос за спиной заставил его немедля спрятать предназначенное мне послание.

– Отец Нолан, зачем вы здесь и кто это с вами?

К нам быстрым шагом подошел темноволосый, чем-то похожий на быка человек примерно лет сорока, в сутане, развевавшейся за спиной, словно парус.

– Это мистер По, друг отца Кина, – с запинкой пробормотал отец Нолан. – А это, – он повернулся ко мне, – его высокопреподобие доктор Мориарти, настоятель Церкви Святого Августина.